Финский снайпер симо хяюхя - белая смерть.

Сведения о юности и многодетной крестьянской семье, в которой воспитывался Симо, достаточно известны из открытых источников, и не опровергаются сведениями музея на его родине, в котором, кстати, выставлены не только подлинные фотографии и документы о наградах, но и легендарное оружие снайпера — винтовка M/28−30 шпиц (фин. Pystykorva) под номером 60974.

Забегая вперед скажу, что Хаюхя, призванный на службу в Райвола в 1925 году рядовым солдатом велосипедного батальона и получивший снайперскую подготовку, уже будучи капралом в крепости Утти в Коувола, только в 1933 году, в боевых действиях 1939−1940 гг. против Красной Армии стрелял из открытого прицела и не жаловал «оптику», поскольку стекла оптического прицела покрывались инеем в мороз. В это время Хаюхя служил снайпером в местечке Колла, в 6-й роте 34-го пехотного полка финской армии. Снайпер знал и о том, что блеск линз издалека может выдать его расположение на местности. Кроме того, применение оптического прицела вынуждало снайпера держать голову на несколько сантиметров выше (относительно винтовки без оптического прицела), что значительно повышало риск поражения от пули противника.

От рождения невысокого роста (152 см) и худощавого телосложения этот финский солдат заметно отличился в Зимней войне 1939−1940 гг., став легендой финской армии и получив второе имя «Белая смерть». 28 августа 1940 года маршал присвоил капралу С. Хяюхя офицерское звание «младший лейтенант». Это непревзойденный случай стремительной карьеры в истории финской армии. Симо Хяюхя также награжден боевыми орденами, среди которых серебряный крест Колла, Ордена Крест Свободы 1-го и 2-го класса.

Разумеется, кроме своей любимой винтовки он имел навыки практического обращения с другим стрелковым оружием, в том числе пользовался пистолетом-пулемётом «Suomi». Секреты знаменитого снайпера сегодня знают повсеместно: он замораживал водой наст перед стволом винтовки, чтобы при выстреле снег не взлетал вверх, а также держал снег во рту, чтобы пар от дыхания его не выдал.

По свидетельствам документов, представленных в музее, наибольшее расстояние, с которого Хяюхя поражал живую цель, составляло 490 метров (см. иллюстрацию его позиции). Результативность снайпера поистине поражает воображение: 505 красноармейцев за период с начала «Зимней войны» (30 ноября 1939 года) до тяжелого ранения 6 марта 1940 года, после которого Хяюхя был признан негодным к строевой службе, и несмотря на неоднократные ходатайства не был мобилизован вновь в 1941—1944 годы, во время «Войны продолжения».

В этом вопросе нет полной ясности, поскольку в музее представлены и фоторепродукции с изображением знаменитого снайпера в уже летней офицерской форме; с учетом даты приказа о присвоении первого офицерского чина такие фотографии могли быть сделаны только после его ранения и не ранее конца августа 1940 года, а то и позже. Здесь помогли бы разобраться подлинные документы из финских военных архивов.

И тем не менее, по свидетельству очевидцев — финских солдат, за один только день 21 декабря 1939 года Хяюхя из умело оборудованных замаскированных укрытий застрелил 25 советских солдат. «Достижения» снайпера умело использовали как оружие пропаганды: пресса создала миф о герое уже в самом начале войны; как писали газеты, за первые три декабрьских дня унтер-офицер С. Хаюхя поразил 51 солдата армии противника. Точное количество убитых определить уже невозможно: статистика в то время составлялась со слов самого снайпера и очевидцев событий, кроме того, пораженные солдаты и офицеры Красной Армии оставались на недоступной снайперу территории.

Симо Хаюхя дожил до 96 лет и по свидетельствам очевидцев в быту отличался скромностью, не хвастался своими заслугами, отданными отечеству, несмотря на личное знакомство с высшими бонзами правительства Финляндской республики, и не пеняя на свою героическую историю. Один из самых результативных снайперов в мировой военной истории и долгожитель Симо Хяюхя очень редко давал интервью СМИ и упоминал о былом лишь при необходимости.

Ему посвящали статьи и даже музыкальные композиции, и тем не менее сегодня немногие из русских знают о том, что в Миетиля, на родине легендарного солдата финской армии и досточтимого сына своего отечества, есть провинциальный музей, в котором хранятся подлинные документы военной поры, уточняющие мировое знание о личности Симы Хаюхи. Вход в этот музей, как и во многих финских музеях, открыт на бесплатной основе. В «толстой» книге посетителей имеются собственноручные записи впечатлений от выдающихся и известных во всем мире людей, почитающих память жертв и героев той «войны незнаменитой».

Во времена Советско-финской войны (1939-1940 гг.) на наших солдат наводил ужас финский снайпер Симо Хяюхя (Simo Häyhä ) по прозвищу «Белая смерть». Этот стрелок был невероятно метким, хотя он даже не использовал оптический прицел. Несмотря на то, что снайпер выступал на стороне неприятеля, в армейских кругах он стал легендой.

Родился будущий снайпер в 1905 году в небольшом селении Раутьярви (недалеко от современной границы между Россией и Финляндией). Основным промыслом в семье была рыбалка и охота. По достижению 17 лет Симо Хяюхя участвовал в нескольких снайперских соревнованиях и занимал призовые места. После последовала служба в финской армии.

С началом Советско-финской войны в 1939 году Симо Хяюхя становится снайпером. Только за первый день Симо уничтожил 25 солдат, а еще через два дня счет перевалил за полсотни. Вследствие активной пропаганды слава о непобедимом финне разнеслась далеко за линию фронта. Советское правительство назначило награду за голову Симо, а самого снайпера окрестили «Белой смертью».

Рост Симо Хяюхя был всего 1,61 м., что являлось преимуществом в его ремесле. Снайпер одевался во все белое, что делало его практически невидимым на фоне снега. Симо мог оставаться на позиции по несколько часов, дожидаясь противника. И это при температуре от -20 ° C до -40 ° C. Подготавливая место засады, Симо утрамбовывал снег, чтобы тот не разлетался в стороны во время выстрелов, выдавая его местоположение. Снайпер держал во рту снег, чтобы не было пара при выдохе. Симо находился в более выигрышной позиции, т. к. он знал местность как свои пять пальцев.

Но самое удивительное в том, что меткий стрелок не использовал оптический прицел. Во-первых, Симо считал, что блики от солнца могут его выдать, а во-вторых, при очень низких температурах стекла прицела замерзали. Оружие, которым пользовался снайпер – финская модификация Мосина М/28-30. Еще в его арсенале были пистолет-пулемет «Суоми» и пулемет «Лахти салоранта М-26».

За первые 100 дней «Зимней войны» финский снайпер уничтожил более 600 человек. На поимку Симо Хяюхя был послан отряд советских элитных снайперов. 6 марта 1940 года пуля все-таки настигла финна и вышла через левую щеку. Снайпера эвакуировали. Он несколько дней был в состоянии комы, а когда пришел в себя, то раздробленную челюсть восстанавливали костью, взятой из бедра.

Симо Хяюхя просился на фронт в 1941 году, но из-за травмы ему отказали. Финский снайпер прожил долгую жизнь (96 лет). Он занимался охотой, фермерством. Когда его спрашивали о подробностях Зимней войны, то Симо говорил, что выполнял свой долг.
Советские войска, со своей стороны, тоже выполняли свой долг. Эти демонстрируют, что женщины был не менее важным звеном, приближавшим победу, нежели мужчины.

«Снайпер» — английское слово, образованное сокращением словосочетания «snipe shooter», то есть «стрелок по бекасам». Бекас — птица мелкая и летающая по непредсказуемой траектории, так что попасть в нее мог далеко не каждый охотник. Само слово появилось еще в восемнадцатом веке — например, в письмах британских солдат из Индии. Потом, в начале Первой мировой войны, «снайпер» переходит из газетных публикаций в официальный лексикон военных и получает свое нынешнее, узкое и смертоносное, значение.

В те времена ни одна из стран не предусматривала массового использования снайперов в боевых действиях и тем более не организовывала специального обучения — снайперская стрельба оставалась уделом одаренных одиночек. По-настоящему массовым явлением снайперы стали только во время Второй мировой войны. Практически все участвовавшие в ней страны имели в армии солдат, обученных использованию винтовки с оптическим прицелом и маскировке. Даже на общем фоне огромных потерь в ту войну «боевой счет» снайперов выглядит впечатляюще. Ведь количество людей, убитых одним снайпером, может исчисляться сотнями.

«Белая смерть»

Пожалуй, именно финны стали первопроходцами в успешном применении снайперской тактики во время зимней кампании 1939 года. Прекрасно подготовленные и обученные финские снайпера-«кукушки» преподали советской армии жестокий урок касательно того, что запрещенных приемов на войне нет. Хорошее знание местности, приспособленность к природным условиям, заранее подготовленные укрытия и пути отступления позволяли «кукушкам» успешно выполнять боевые задачи и незаметно отходить на новые позиции, бесследно исчезая в заснеженных лесах.

Мы уже рассказывали вам о самом известном из всех «кукушек» — Симо Хайхе по прозвищу «Белая смерть». Но говоря о снайперах, не упомянуть о нем еще раз сложно. Количество «подтвержденных убийств» в данном случае оценивается в пятьсот или выше. Сделаны они всего за сто дней. По некоторым оценкам, большей результативности не достиг ни один из снайперов Второй мировой.

Симо Хайха

Если попытаться представить бойца, уничтожающего по сто солдат противника в день, воображение послушно нарисует мощную фигуру с авиационным шестиствольным пулеметом из голливудских фильмов. Так вот, реальность едва достанет до плеча воображаемой фигуры макушкой: рост «Белой смерти» составлял всего лишь чуть больше полутора метров. И вместо тяжелого и неудобного «минигана» он предпочитал пользоваться финской укороченной версией винтовки Мосина-Нагана, причем отказываясь от оптического прицела . Солнечный блик на линзе оптики мог бы выдать его, как выдавал положение советских снайперов, чем не медлил пользоваться сам Хайха.

Впрочем, стоит заметить, что и сами советские войска представляли весьма заманчивую мишень. Как сказал один из финских солдат: «Мне нравится воевать с русскими, они идут в атаку в полный рост». Тактика массированного наступления, «человеческой волны», обернулась в той войне огромными потерями для Советского Союза.

Шестого марта 1940 года удача все-таки отвернулась от финского снайпера — он получил пулю в голову. По воспоминаниям сослуживцев его лицо было обезображено до неузнаваемости, он впал в кому на несколько дней. Симо Хайха пришел в сознание 11 марта, как раз в день окончания войны, и, несмотря на тяжелое ранение, прожил еще 63 года, скончавшись в 2002-м.

«Белая смерть» по имени Симо Хайха

Еще одно имя, иногда встречающееся в статьях о снайперах Зимней войны, — Суло Колкка . Утверждается, что счет его «подтвержденных убийств» достигает четырех сотен за сто пять дней. Однако его имя не значится в архивах финской армии и не упоминается в прессе того времени, как не существует и его фотографий.

Суло Колкка звали военного журналиста, писавшего об успехах «кукушек». Если сравнить то, что приписывается Колкке-снайперу, с тем, что писал Колкка-журналист о Симо Хайхе, то многое совпадет. Вполне вероятно, что иностранные журналисты, перепечатывавшие финские статьи, смешали имя снайпера и журналиста, породив еще один миф о той войне.

Мосин 91/30

Винтовка, разработанная в 1891 году капитаном русской армии С.И. Мосиным, может считаться символом целой эпохи. С незначительными модификациями она просуществовала на вооружении армии Российской империи, а после и Советской армии до самого конца Второй мировой войны.

Винтовка была приспособлена для стрельбы трехлинейными патронами. Три линии в старой системе мер составляли 7,62 миллиметра. Отсюда и пошло название «трехлинейка».

Изначально существовало три варианта этого оружия: пехотный (основной) с длинным стволом и штыком, драгунский (кавалерийский) с укороченным стволом и казачий, который отличался от кавалерийского отсутствием штыка.

Винтовка Мосина 91/30

В двадцатых годах прошлого века на базе винтовки Мосина был сконструирован первый русский образец снайперской винтовки. В те же годы из трех вариантов «трехлинейки» на вооружении решено оставить только один — драгунский.

И наконец, в 1930 году происходит последняя предвоенная модернизация винтовки — изменяется крепление штыка, чтобы снизить его разбалтывание, сильно ухудшавшее точность прежних моделей. Кроме того, прицел винтовки теперь градуируется в метрах, вместо аршинов. Именно модификация тридцатого года, или «винтовка Мосина 91/30» становится основным оружием Советской армии.

Снайперская модификация «трехлинейки» отличалась тем, что на ней были крепления под оптический прицел. Сейчас, с распространением самозарядных магазинных винтовок, эта фраза может показаться банальностью, но на самом деле это было весьма существенное отличие. Винтовка Мосина заряжалась при помощи обоймы из пяти патронов, которая вставлялась вертикально сверху. Если на винтовке был закреплен прицел, заряжение обоймой становилось невозможным — значит, заряжать приходилось по одному патрону.

Несмотря на все свои недостатки, винтовка Мосина была именно тем оружием, которое было необходимо в первые годы войны. Простая и дешевая в изготовлении конструкция позволила быстро наладить массовый выпуск «трехлинеек». Кроме того, по баллистическим данным эта винтовка не отставала, а то и превосходила своего немецкого «противника», снайперскую винтовку «Маузер 98».

СВТ-40

Самозарядная винтовка системы Токарева (СВТ) была принята на вооружение Советской армии в 1938 году. В сороковом году в армию поступила ее облегченная модификация, обозначенная «СВТ-40».

Магазин, в котором вмещалось десять патронов, и автоматическая перезарядка увеличили скорострельность оружия и его общую огневую мощь. Использование патронов от винтовки Мосина допускало снаряжение СВТ при помощи обойм от «трехлинейки», для чего были предусмотрены специальные направляющие в крышке ствольной коробки.

Винтовка СВТ-40

В снайперском варианте кронштейн для крепления оптического прицела расположен так, чтобы не мешать заряжать винтовку обоймами. Кроме того, в кронштейне сделано отверстие, позволяющее использовать и открытый прицел винтовки при установленном оптическом.

Отношение к «Светке» — как прозвали СВТ солдаты — было достаточно неоднозначным. Винтовку критиковали за меньшую, по сравнению с винтовкой Мосина, дальность и точность стрельбы. За излишнюю чувствительность к загрязнению и морозам. За низкую надежность, наконец.

Но в руках хорошего бойца — к примеру, Людмилы Павличенко — снайперский вариант СВТ показывал себя с лучшей стороны. Проблема была не столько в самой винтовке, сколько в том, как ее использовали и насколько качественно обслуживали.

«Главный заяц» и другие

Со времени окончания Второй мировой прошло уже почти шестьдесят четыре года. Вроде бы небольшой отрезок времени для истории человечества, но события тех дней уже успели обрасти огромным количеством легенд, пропагандистских лозунгов, противоречивой и откровенно лживой информации. Одна из сторон стремилась использовать успехи на фронте для воодушевления своих солдат, другая же старалась скрыть их, чтобы не подрывать пресловутый «боевой дух». Поэтому сейчас уже сложно утверждать что-то наверняка, если дело касается не общих вопросов, а судеб и поступков конкретных людей.

Особенно тут «отличаются» советские и немецкие источники, информация из которых порой носит взаимоисключающий характер.

Один из ярких примеров — история Василия Григорьевича Зайцева , снайпера 1047-го стрелкового полка 284-й стрелковой дивизии 62-й армии Сталинградского фронта.

Зайцев родился в 1915 году в селе Елининск Агаповского района Челябинской области. С 1937 года служил на Тихоокеанском флоте. Война застала его в должности начальника финансовой части в бухте Преображенье. В сентябре 1942 года, после пяти рапортов о переводе на фронт, Василий наконец-то попал в действующую армию. В период с 10 ноября по 17 декабря 1942 года в боях за Сталинград Зайцев уничтожил 225 солдат и офицеров противника. Специальной подготовки он не получал — как и большинство советских снайперов того времени. Необходимые навыки приобретались уже на месте, в бою.

Особую известность получил случай, когда для противодействия советским снайперам в Сталинград прилетел чемпион Европы по пулевой стрельбе, руководитель Берлинской школы снайперов майор Кениг. Основной его задачей было уничтожение «главного зайца». Как пишет в своих мемуарах Зайцев, о появлении немецкого «суперснайпера» они могли судить только по результатам его деятельности — убитым солдатам, чаще всего снайперам-«зайчатам». Определить его местоположение никак не удавалось — немец делал несколько выстрелов и бесследно исчезал. В конце концов Зайцев смог примерно определить участок фронта, на котором в данный момент находился вражеский снайпер.

Два дня продолжались «игры», когда помощник Зайцева, Николай Куликов, пытался привлечь внимание немца, чтобы тот выстрелом выдал свое местоположение. На третий день вражеский снайпер не выдержал — сбил каску, которую Куликов осторожно приподнимал на палке из окопа, и, видимо, посчитав, что победил советского стрелка, выглянул из-за укрытия. Тут его и нашла пуля «главного зайца».

Эта версия событий изложена в мемуарах В.Г. Зайцева «За Волгой для нас земли не было». Оттуда же ее перепечатывают и другие русскоязычные источники. Но даже в них можно найти множество нестыковок: майора зовут то Кенигом, то Кенигсом, то пишут о том, что «под видом майора Кенига был законспирированный штандартенфюрер СС Торвальд»... И это при том, что на трупе «суперснайпера» были найдены его документы! Кроме того, Кенига-Торвальда именуют то «начальником школы снайперов вермахта», то школы снайперов — но уже СС. То чемпионом Европы, то олимпийским чемпионом по пулевой стрельбе...

Последнее утверждение проверяется просто: чемпиона ни Европы, ни тем более Олимпийских игр, по имени Эрвин Кениг или Хайнц Торвальд, в реальности не существовало. Как не существовало и Берлинской школы снайперов, начальником которой он мог бы быть.

Василий Зайцев. Сталинград, октябрь 1942 года

Что остается в результате? А в результате — красивая героическая история о трехдневном противостоянии двух снайперов-мастеров своего дела. Могло ли такое иметь место? Не только могло, но наверняка имело место неоднократно и не в одном Сталинграде. Вот только майора Кенига, скорее всего, не существовало. Если, конечно, немцы не потрудились убрать упоминания о нем из всех возможных документов — списков личного состава, списков награжденных и тому подобного.

А снайпер Василий Зайцев действительно существовал, но главная его заслуга не в количестве убитых немецких солдат и не в победе над мифическим «суперснайпером». Главное, что сделал Зайцев, — обучил тридцать «зайчат», многие из которых потом стали снайперами-инструкторами. В итоге была создана целая снайперская школа! А до второй половины войны специализированное обучение снайперов в СССР не велось. Только в 1942 году начали работать трехмесячные курсы, срок обучения на которых был увеличен до полугода, но и этого было недостаточно. Снайперами преимущественно становились те, кто вырос в семьях, где основным промыслом была охота. Именно охотники, привыкшие читать следы и выслеживать зверя, могли по малейшим изменениям обстановки — примятой траве, сломанным веточкам деревьев — определить местоположение цели.

Одним из таких потомственных охотников был старшина 4-й стрелковой дивизии 12-й армии Михаил Ильич Сурков . По данным советских источников, на его счету более семисот убитых. Если эта цифра верна, то он, без сомнения, самый результативный из советских снайперов.

Некоторые сомнения вызывает то, что старшина Сурков не был удостоен звания Героя Советского Союза, в отличие от других снайперов с гораздо более скромными результатами. Возможно, что цифра «700» появилась в газетах военного времени со слов самого Суркова и в ней могут учитываться и враги, убитые из автомата, и неподтвержденные попадания.

Еще одна история об охотнике, ставшем одним из лучших снайперов советской армии во Второй мировой, связана с именем сержанта 234-го стрелкового полка 179-й стрелковой дивизии 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта Федора Матвеевича Охлопкова .

Будущий Герой Советского Союза родился в селе Крест-Хальджай в Якутии. Образование получил только начальное, работал в колхозе. В возрасте тридцати трех лет ушел на фронт вместе со своим двоюродным братом Василием. Две недели, пока призванные в армию добирались из Якутска до Москвы, братья Охлопковы изучали устройство пулемета и потом, уже на фронте, составили пулеметный расчет.

В одном из боев Василий Охлопков был убит. Федор поклялся отомстить за брата, о чем не преминули доложить в политдонесении командованию. Так имя Охлопкова впервые было упомянуто в военных документах.

Вскоре после этого Федора Охлопкова отправили на курсы снайперов, и в октябре он вернулся на фронт уже в новом качестве, сменив пулемет на винтовку с оптическим прицелом.

За время службы, до 1944 года, он довел счет убитых врагов до 429. Двенадцать раз был ранен и дважды контужен. При легких ранах предпочитал лечиться народными методами — травами и древесной смолой, — лишь бы не покидать фронт. Однако сквозное ранение груди, которое он получил в боях за Витебск, без госпитализации вылечить было невозможно, и после него Федор Матвеевич покинул боевые части.

Женское лицо войны

Первого сентября 1939 года был принят закон «О всеобщей воинской обязанности». С этого момента воинская служба в СССР стала почетной обязанностью каждого гражданина, независимо от пола. В статье 13-й говорилось, что народным комиссариатам обороны и ВМФ предоставляется право брать на учет и принимать на службу в армию и флот женщин, а также привлекать их на учебные сборы. Так началось в Советском Союзе то, что так и не удалось понять ни противникам в той войне, ни союзникам. У немца или англичанина просто не укладывалось в голове, что женщина может выйти на передовую, что она может быть пилотом, зенитчицей или снайпером.

И тем не менее — среди советских снайперов было более тысячи женщин. За время войны им было засчитано более 12000 убитых немцев.

Самой результативной из них была Людмила Михайловна Павличенко , снайпер 25-й Чапаевской стрелковой дивизии. В армии она была с первых же дней войны, начало которой застало ее в Одессе. В боях в Молдавии, обороне Одессы и Севастополя она довела личный счет убитых до 309. Из этих трех сотен немецких солдат и офицеров тридцать шесть — вражеские снайперы.

Людмила Михайловна Павличенко, самая успешная женщина-снайпер в истории

В июне 1942 года Людмила была ранена, и ее отозвали с передовой. После лечения она хотела вернуться, но для нее уже было совсем другое задание: сержант Павличенко отправилась в США. Советскую делегацию принял лично президент Рузвельт.

Людмила Павличенко была первой гражданкой СССР, которую принимали в Белом Доме.
На фото — она и жена американского посла в Советском Союзе.

Это интересно: на пресс-конференции американские журналисты засыпали Людмилу Михайловну вопросами: пользуется ли она пудрой, румянами и лаком для ногтей? Завивает ли волосы? Почему носит форму, которая так ее полнит? Ответ Павличенко был краток: «А вы знаете, что у нас там война?»

После возвращения Людмила уже не попала на фронт: ее оставили инструктором в школе снайперов «Выстрел».

Когда война закончилась, студентка исторического факультета Киевского государственного университета имени Т.Г. Шевченко Людмила Павличенко смогла наконец закончить свою дипломную работу, написать которую в сорок первом ей не дала война.

Наталья Ковшова и Мария Поливанова до войны вместе работали в одном из научно-исследовательских институтов Москвы. Вместе пошли на курсы снайперов, вместе отправились на фронт. Совершенно разные по характеру — скромная Мария и активная в общественных делах Наталья — подруги составили хорошую снайперскую пару. К августу 1942 года их «общий счет» приближался к трем сотням убитых врагов.

Наталья Ковшова

Четырнадцатого августа батальон, коему был придан взвод снайперов, в состав которого входили Наталья и Мария, отражал атаки немецкой пехоты возле деревни Сутоки в Новгородской области. В общей сложности они выдержали пятнадцать атак. Уже начинало не хватать патронов, командир взвода был убит, и его место заняла Наталья, остановившая уже готовых отступить солдат. Они держались до конца, до последнего патрона, пока в живых не остались только двое — Ковшова и Поливанова. Девушки сближались, отстреливаясь, пока не сошлись спина к спине.

Мария Поливанова

Когда у них осталось всего две гранаты, девушки решились. Взрыв унес жизни не только двух советских снайперов, но и тех немцев, которые уже надеялись взять их в плен.

Лидия Семеновна Гудованцева, выпускница центральной Подольской школы снайперской подготовки, дошла почти до Берлина. Остановить ее смогло только ранение в дуэли с немецким снайпером, которую она позже опишет так:

«Утром появился немец и направился к деревьям. Но почему без снайперской винтовки, вообще без оружия? Мысли работали: значит, думаю, он оборудовал себе место на дереве, уходит на ночь к своим, а утром возвращается и щелкает наших бойцов. Решила не спешить, понаблюдать. Он действительно влез на дерево, но странно, ни единого выстрела. А вечером, уже в сумерки, слез и пошел восвояси. Какая-то загадка.

Три дня я вела усиленное наблюдение. Все повторялось как по расписанию. На четвертый день, уставшая, да и нервишки, чувствую, не те, решаю: «Сегодня я его сниму». Как только фриц появился, я взяла его на мушку и собралась произвести выстрел. Раздался глухой щелчок, и я почувствовала во рту привкус крови, а на приклад винтовки стала капать кровь. Прижала подбородок к вороту шинели, чтобы хоть как-то задержать кровотечение. А в голове тревожная мысль: «Неужели конец?!» Но отогнала ее, мобилизовала свою волю: «Я должна отомстить ему, а потом можно и умирать». Замерла у прицела. Порой мне казалось, что вот-вот потеряю сознание. Откуда брались силы — не знаю.

Наступила вторая половина дня. Еще немного, и сумерки. Меня начала одолевать тревога. Вдруг левее дерева, куда влезал три дня подряд тот фашист, с одного из деревьев спрыгнул немец, а в руках у него снайперская винтовка. Вот, оказывается, где он был! Прижался к дереву и смотрит в мою сторону. Тут я и нажала спусковой крючок. Вижу, по стволу дерева оседает гитлеровец.

Так кончился победой мой смертельный поединок. Лежала до темноты, временами в каком-то забытьи. Ко мне подполз разведчик и помог добраться к своим».

Еще одна история, рассказанная Лидией Семеновой в 1998 году, стала основой для одного из вопросов на играх «Брэйн-ринга» в Киеве. Вопрос звучал так: «Во время наблюдения за обороной противника снайперы Лидия Гудованцева и Александра Кузьмина заметили сооружение, верхнюю часть которого составляли связанные сверху елки. На следующее утро, заметив направлявшегося туда немца, Кузьмина подбежала к этому сооружению и ворвалась туда со словами: «Хенде хох!» Бывший там немецкий офицер не сопротивлялся и был благополучно доставлен в расположение наших войск. Внимание, вопрос: что это было за сооружение?»

Ответ прост: это был туалет. А воспользоваться своим пистолетом немецкий офицер не смог по вполне понятной причине...

Scharfschutzen

Если подумать, то вполне понятно, почему информации о немецких снайперах Второй мировой войны на порядок, а то и на два меньше, чем о советских. Все-таки «нацистский снайпер» — ярлык, который немногим из переживших войну хотелось бы носить после поражения в ней.

И тем не менее, даже учитывая этот момент, ситуация остается достаточно странной. Историки обеих сторон утверждают, что снайперское движение в их армиях возникло после того, как они столкнулись с массовыми атаками снайперов противника.

Немецкая версия выглядит так: в своих планах командование немецкой армии делало ставку прежде всего на танковые удары и быстрое продвижение в глубь территории противника. При таком раскладе снайперу просто не оставалось места в армии — его уже считали «пережитком окопных боев Первой мировой». И только зимой сорок первого года, после того, как стало понятно, что «молниеносная война» не удалась и немецкие части все чаще были вынуждены переходить от атак к обороне, а на позициях советских войск стали появляться снайперы, командование «вспомнило» о необходимости тренировки и своих «сверхметких стрелков».

Немецкий снайпер. Обратите внимание на расположение прицела.

Вопрос к этой версии только один: откуда же тогда взялись те немецкие снайперы, с которыми пришлось столкнуться Василию Зайцеву, Людмиле Павличенко и другим советским бойцам в начале войны?

Еще один немецкий стрелок, но уже с нормально расположенной оптикой

На самом деле можно с достаточной уверенностью утверждать, что немецкие снайперы были на восточном фронте с самого начала. Да, их применение было не таким массовым, как у финнов в Зимней войне или позже в советских войсках. Тем не менее даже вооруженный винтовкой Маузера с полуторакратным прицелом снайпер способен выполнять боевые задачи по подавлению (особенно психологическому) войск противника. Но в истории по каким-то не всегда понятным причинам не сохранилось ни их имен, ни тем более количества «подтвержденных убийств», совершенных ими.

О ком мы знаем достоверно, так это о трех снайперах, награжденным рыцарскими крестами, причем все трое получили эту награду уже в 1945 году.

Первым был Фридрих Пейн , награжденный в феврале того года, после того, как он довел свой боевой счет до двух сотен. Война для него закончилась тремя ранениями и пленом.

Вторым получил рыцарский крест Матиас Хетценауер , возможно, самый результативный немецкий снайпер Второй мировой, если не считать полумифического майора Кенига. Количество «подтвержденных убийств» на его счету — 345. Награжденный в апреле сорок пятого года за «неоднократное выполнение своих задач под артиллерийским огнем или во время атак противника» в мае Матиас был взят в плен и в течение пяти лет был заключенным в СССР.

Лучший снайпер Германии Матиас Хетценауэр

И наконец, третий из снайперов, получивших рыцарский крест, — Йозеф Оллерберг. Документов о его представлении к награде не сохранилось, но в то время это было не так уж необычно. Из всех бывших снайперов вермахта Оллерберг, пожалуй, самый разговорчивый. По его словам, на войне он поначалу был пулеметчиком, но после ранения, в госпитале, от скуки решил поэкспериментировать с трофейной советской винтовкой. Эксперименты оказались настолько удачными, что Йозефа после того, как он застрелил двадцать семь человек, отправили в школу снайперов. Так пулеметчик стал снайпером.

Йозеф «Сепп» Оллерберг. Фото с автографом на память.

Гораздо больших успехов немецкие снайперы добились на втором европейском фронте в Нормандии. Британские и американские военные мало что могли противопоставить хорошо подготовленным стрелкам вермахта. Немецкие scharfschutzen хорошо знали местность, маскировали свои позиции и устраивали настоящий «снайперский террор».

Излюбленным укрытием для немцев стали живые изгороди. Снайперы окапывались возле них, минировали подходы, устраивали ловушки в кустарниках. Лучшим методом борьбы с ними оставались минометные и артиллерийские удары по предполагаемой позиции.

Это интересно: на вопрос: «Как вы отличаете офицеров, если они носят обычную полевую форму без знаков различия и вооружены винтовками, как обычные солдаты?» — пленный немецкий снайпер ответил: «Мы стреляем в людей с усами». Действительно, в британской армии традиционно усы носили только офицеры и старшие сержанты.

Обычная тактика снайпера — сделать выстрел, редко два и сменить позицию, чтобы уйти от ответного огня противника. Но в Нормандии англичане и американцы столкнулись и с совсем другим явлением — немецкие снайпера вели непрерывный огонь, даже не пытаясь двинуться с места. Естественно, в конце концов их уничтожали, но перед этим такой «самоубийца» успевал нанести серьезный урон.

Маузер Kar. 98k

В 1898 году германская армия приняла на вооружение новую винтовку, разработанную оружейной компанией братьев Маузер. Этому оружию предстояло претерпеть еще не одну модификацию и дожить в действующей армии до самого конца Второй мировой войны.

Маузер Kar. 98k

Самым массовым из ее вариантов стал Karabiner 98 kurz — выпущенный в 1935 году короткий карабин, принятый затем на вооружение вермахта. Именно он стал самым распространенным оружием немецкой армии, вопреки мнению об обеспеченности ее автоматическим оружием.

Магазин К98 вмещал в себя пять патронов калибра 7,92 Mauser и заряжался при помощи обоймы, вставлявшейся вертикально сверху. Начиная с модификации К98а ручка затвора была загнута вниз, чтобы обеспечить большее удобство при перезарядке карабина.

Выпускавшиеся снайперские модификации К98 первоначально комплектовались полуторакратным оптическим прицелом — предполагалось, что небольшого увеличения должно хватить для выполнения боевых задач. Кроме того, конструкция была рассчитана на то, что снайпер будет наблюдать одновременно и за целью, и за окружающей обстановкой. Для этого прицел располагался на достаточно большом расстоянии от глаза стрелка. Опыт использования таких винтовок показал ошибочность этого решения, поэтому более поздние варианты уже снабжались четырех- или шестикратной оптикой.

Gewehr 43

Самозарядные винтовки появились в немецкой армии только в 1941 году. Это были разработки фирм Маузера и Carl Walther Waffenfabrik, обозначавшиеся «G41». Обе они оказались не слишком удачными — ненадежные, слишком тяжелые, слишком чувствительные к загрязнению.

Винтовка Gewehr 43

Винтовка Вальтера позже была модифицирована. Газоотводную систему G41 сменили, позаимствовав решение у «СВТ-40». Винтовка обзавелась отъемным магазином емкостью в десять патронов. Внесенные изменения посчитали настолько значительными, что было изменено название оружия — теперь оно называлось «винтовка 43-го года», Gewehr 43. В сорок четвертом году ее переименовали еще раз — она стала карабином «К43». Конструкцию, впрочем, это переименование не затронуло.

Производство этой винтовки — в том числе и модификаций с оптическим прицелом — продолжалось до конца войны. Зачастую G43 имели самую простую отделку, а их наружная поверхность была грубо обработана.

После окончания войны небольшое количество карабинов использовалось армией Чехословакии в качестве снайперского оружия.

Снайперы второго фронта

Так получилось, что у американцев не было такой Зимней войны, как у СССР, и им не приходилось сталкиваться с таким ожесточенным сопротивлением умелых снайперов, как советским войскам в Финляндии. И, хотя их командование в целом понимало задачи, которые должен выполнять «сверхметкий стрелок», но специальной подготовке уделялось слишком мало внимания. Основным и достаточным качеством снайпера считалось умение хорошо стрелять. Опыт столкновения с японскими снайперами на Тихоокеанском фронте мало что изменил: японцы преимущественно выбирали позиции в кронах деревьев, откуда их было легко выбить.

Только после высадки в Нормандии американские войска в полной мере смогли почувствовать, что такое настоящий «снайперский террор». Им пришлось в сжатые сроки овладевать тактикой противодействия точному огню немцев. Учиться, как когда-то советской армии в Финляндии, не передвигаться даже во вроде бы безопасных местах в полный рост, уделять больше внимания наблюдению за возможными укрытиями вражеских снайперов, организовывать собственные снайперские отряды.

Английский снайпер на позиции

И тут, как и на восточном фронте, в первые ряды выдвинулись охотники и следопыты — у американцев ими были индейцы. Снайпер сержант Джон Фулчер, индеец из племени сиу, писал, что «половина ребят в снайперском отделении были индейцами, включая двоих сиу из горного района Блэк-Хиллс. Мне доводилось слышать, как другие называли нас дикарями. И когда они говорили — «опять за скальпами пошли», то говорили это с восхищением, и мы воспринимали эти слова именно так».

Это интересно: Фулчер со своими индейцами и в самом деле время от времени скальпировали убитых немцев, оставляя их на видном месте как предупреждение другим. Какое-то время спустя они узнали, что немцы решили убивать на месте плененных снайперов или индейцев.

Но тем не менее в американских войсках снайперов в основном использовали для прикрытия своих позиций, когда снайперские отряды не отдалялись от основных сил, обеспечивая огневое превосходство. Главной задачей было подавить пулеметные и минометные расчеты противника, а также его снайперов. Уничтожение солдат и даже офицеров вражеской армии было второстепенным заданием.

Лучше обстояло дело с подготовкой снайперов в британской армии. Английских снайперов учили правильно выбирать и маскировать огневую позицию. Для маскировки использовался как подручный материал — ветки, кирпичи, — так и специально изготовленные передвижные снайперские посты, для создания которых специально привлекались инженеры и художники.

Но когда английские стрелки смогли наконец проверить свои навыки, война уже приближалась к завершению. Поэтому в списках лучших снайперов Второй мировой войны англичан нет...

Геннадий Вальков
апрель 2009

Снайпер, убивший 700 «советов» за 100 дней, сам жил долго

Перед выстрелом он обычно сидел в засаде, в сугробе снега, а белый камуфляж надежно скрывал его - худенького парня Симо Хяюхя - от глаз неприятеля, то есть советских солдат. Когда они продвигались вглубь Финляндии, он в нужный момент открывал убийственный огонь. В течение 1939-1940-х годов, во времена Финской кампании, когда температура окружающей среды падала ниже 40°C, финский снайпер без посторонней помощи, почти играючи, убил более 700 советских солдат менее чем за 100 дней…

Первых 500 он убил из стандартной армейской винтовки, которая вообще не имела никакого оптического прицела. Так почему же он честно заработал свое почетное прозвище “Белая Смерть” от самих русских? Давайте поближе познакомимся с тем настоящим солдатом, по сравнению с которым Рэмбо просто тупоголовый солдафон…

За работой

Этот снайпер, у которого все еще остается самое большое количество доказанных побед, был родом из деревенского захолустья. Он родился неподалеку от современной финско-российской границы. Впоследствии Хяюхя стал и фермером, и охотником. Но его мирная жизнь внезапно нарушилась нашествием красных, которые затеяли эту войну всего лишь спустя три месяца после начала Второй мировой войны, которая, как известно, началась вторжением немцев в Польшу. Зов крови неумолимо требовал лишь одного: взять винтовку в руки и пойти воевать против Советов…

Слово «маленький» подходило к нему со всех сторон: рост Хяюхя составлял всего 160 сантиметров. Это не могло не отразиться на выборе винтовки: M/28 или M28/30 советская винтовка Мосина/Нагана как раз подходила для его тощей комплекции. Он отказался от оптики в пользу штатного армейского прицела только по следующим причинам: если не будет оптического прицела, то он будет целиться во врага ниже, и поэтому он сам будет представлять куда меньшую мишень для врага. Он не признавал оптику также потому, что она вполне могла раскрыть его диспозицию из-за бликов на солнце. К тому же стекла также могли запотеть или разбиться в суровых условиях той беспощадной войны. Хяюхя был профессионалом.

Парадное фото переде боем

Конечно, с железным прицелом ему было труднее как следует прицелиться, но 505 подтвержденных попаданий говорят сами за себя. Других 200 он “снял”, используя финский пистолет-пулемет. Это уже по-настоящему говорит о его феноменальном глазомере. Обычной тактикой этого великого стрелка было закапывание в сугроб по самую макушку. Именно такой способ наиболее надежно скрывал его позицию от русских. Перед операцией он обычно слегка утаптывал снег, чтобы после выстрела он (снег) не разлетался в стороны. Когда приходилось подолгу сидеть в засаде в сугробе, он жевал снег, дабы его горячее дыхание не выдало позицию. До сегодняшнего дня многие коммандос мира используют этот надежный и эффективный прием….

На позицию

Но, несмотря на такие меры по маскировке, мрачная репутация Хяюхя бежала впереди него. Советское командование было вынуждено пойти на беспрецедентные меры: целые команды снайперов были развернуты в тех районах Карелии, где ожидалось деятельность «Белой Смерти», а советская артиллерия неустанно обрабатывала огромные лесные массивы в отчаянной надежде хоть ненароком зацепить его… Вся боевая мощь Красной Армии была нацелена всего на одного человека! Но заснеженные холодные поля и леса Финляндии надежно скрывали своего защитника: ведь именно здесь он охотился на зверей до войны, а не те русские снайперы…

Но рано или поздно удача отворачивается даже от таких. 6 марта 1940 года какому-то русскому солдату несказанно повезло: он подстрелил снайпера. Разрывная пуля прошла через челюсть Симо Хяюхя, а вышла через его левую щеку. А когда солдаты схватили его и привезли на русскую базу, то его физическое описание в документах было предельно лаконичным: “пол-лица отсутствует.” Хяюхя - следует сказать, что он был тихим и приветливым человеком - все-таки смог выжить, придя в себя после долгой комы 13-го марта, в день, когда был объявлен мир….

«Белая Смерть» после ранения

Героическое сопротивление Симо Хяюхя и его финских товарищей против Советов закончилось со счетом 100:1, и на сегодняшний день они считаются в Финляндии настоящими “The Miracle of Kollaa” (чудесами обороны Коллаа). А когда война закончилась, то Хяюхя присвоили звание лейтенанта. До этого он был капралом.

Потом пришлось снова приспосабливаться к мирной жизни. Впоследствии он стал знаменит как удачливый охотник на лосей и прожил счастливую жизнь до 96 лет. А когда его спрашивали о военной службе, то он неизменно отвечал: “Я должен был делать то, что должен, и я делал свою работу так, как мог”. Но когда его спрашивали, в чем была причина той успешной охоты на русских, то его ответ был кратким: “Практика… и хорошая погода”…

На его совести смерть 700 солдат, и это только за первые сто дней войны.

Хотя Симо Хяюхя не укладывал четверых одним выстрелом, как это сделал недавно британский офицер, этот финн известен тем, что был самым результативным элитным стрелком в истории.

старался сделать то, что мне приказали, наилучшим образом». Эту простую фразу произнес снайпер Симо Хяюхя, когда его, уже в преклонном возрасте, спросили, как он чувствует себя, уничтожив 700 красноармейцев (из них от 502 до 542 документально подтвержденных и из своей винтовки) в ходе так называемой «Зимней войны».

Если оставить в стороне этические проблемы, то необходимо признать, что это число убитых позволили финну по прозвищу «Белая смерть» стать одним из самых результативных элитных стрелков в истории. И всего лишь за 100 дней, в течение которых крошечная армия его страны поставила шах гигантской военной машине Сталина.

«Он был опытным стрелком. На соревнованиях занял первое место, попав шесть раз в течение минуты в одну и ту же крошечную цель, расположенную на расстоянии 150 метров», - рассказывается в книге. В 1925-1927 годах (в возрасте всего 20 лет и при своем росте в 1,52 метра) он прошел обязательную военную службу в самокатном батальоне.

Впоследствии окончил курсы младших офицеров и был повышен в звании до ефрейтора. Всего несколько месяцев спустя сдал экзамены на снайпера. Однако вскоре уволился и вернулся на родительскую ферму, где вел размеренную жизнь. Пока не началась «Зимняя война».

Ледяная война

Чтобы понять, как финский фермере стал одним из самых результативных снайперов в истории, нужно вернуться в 1939 год, когда Гитлер и Сталин только что поделили завоеванную Польшу, подписав военный договор. К тому моменту советский лидер уже аннексировал Латвию, Литву и Эстонию и горел желанием еще расширить свои владения в Европе.

Именно поэтому его взгляды обратились на Финляндию, завоевав которую можно было бы обеспечить прямой выход в Балтийское море и отнести границы подальше от Ленинграда, который слишком близко находился к потенциальному врагу.

За спрос денег не берут, подумал, видимо, советский лидер, и, желая проявить себя с наилучшей стороны, пригласил финскую делегацию в Кремль 14 октября 1939 года, чтобы убедить ее членов, что самое правильное, что они могут сделать, это принять на свои знамена серп и молот. Что послы и сделали под «давлением угроз и обещанием компенсаций», как пишет историк и журналист Хесус Эрнандес (Jesús Hernández) в своей книге «Краткая история Второй мировой войны» («Breve historia de la Segunda Guerra Mundial»).

Эмиссары вернулись домой, а через месяц отклонили предложение СССР. И они логично предпочли остаться в прежних границах.

Если финнам понадобился месяц, чтобы принять решение, то у Сталина это заняло всего несколько часов. «Без объявления войны Красная армия напала на Финляндию 30 ноября 1939 года. В отличие от поляков финны отошли за крепкую оборонительную линию, чтобы отразить удары русских», - сообщает Эрнандес.

В тот день Седьмая армия РККА подошла к границам нового врага. Одновременно были мобилизованы ее многочисленные танковые силы, как указывает Крис Беллами (Chris Bellamy), в книге «Абсолютная война».

Финские призраки

Так началась так называемая «Зимняя война», которая для гигантской армии Сталина представлялась военной прогулкой. Однако Красная армия натолкнулась на ледяных просторах Финляндии на препятствие, которое ее неопытные бойцы частенько не могли преодолеть: на стойкость финнов.
«Финское сопротивление было ожесточенным, а действия советских солдат, несмотря на их подавляющую многочисленность, в высшей степени неэффективными. Многие из развернутых подразделений были набраны в Центральной Азии […] и оказались не подготовлены и не укомплектованы для ведения войны в условиях зимы», - отмечает популярный историк Мартин Фолли (Martin H. Folly) в своем «Атласе Второй мировой войны».

Кроме того, Красная армия столкнулась со смертельным оружием «Белой смерти», который, как и его финские товарищи, понимал, что зима - потенциальный союзник для Финляндии. «Неподготовленность советской армии для ведения боевых действий зимой была отчасти обусловлена чрезмерно оптимистическими прогнозами относительно длительности кампании», - объясняет Беллами.

Недаром сам маршал Воронов признавался позднее, как сложно пришлось его бойцам в этих заснеженных краях и при таких низких температурах: «Войска были плохо подготовлены к операциям в лесу и к минусовым температурам. […] В суровом климате Финляндии отказывали механизмы полуавтоматического оружия».

Помимо этого, «Белая смерть» и финская армия в ходе «Зимней войны» прибегли к тактике партизанской войны. И пока русские двигали свои гигантские пехотные подразделения по забитым дорогам, защитники Финляднии предпочли засесть в лесах и нападать только в удобные моменты. И это была неплохая идея, потому что на каждого финна приходило по 100 красноармейцев.

«Бесшумно передвигаясь на лыжах по узким лесным тропам финские войска как призраки обрушивались на перепуганных русских солдат и немедленно растворялись в тумане. В силу нехватки военной техники финны прибегли к воображению, чтобы подрывать вражеские танки, и придумали бутылки с зажигательной смесью, которые позже будут известны как «коктейль Молотова», - пишет Эрнандес.

В атаку!

Когда началась война, Хяюхя решил снова вступить в ряды финской армии, чтобы бороться с захватчиками. И с этого момента он получил прозвище «Белая смерть». И не только потому что сражал наповал любого русского, на которого направлял свою винтовку, но и потому что появлялся на поле боя, одетый как настоящий призрак - в белой накидке, белой же маске, которая закрывала практически все лицо, и такого же цвета перчатках. Это сходство с призраком (и количество убитых) сделали его одним из самых грозных снайперов для сталинских войск.

Симо любил стрелять в сильные морозы (при 20-40 градусах ниже нуля, как утверждают некоторые исследователи), при этом он держал во рту снег, чтобы пар от дыхания его не выдал. Это был не единственный «трюк», который он использовал. Финн, например, замораживал водой наст перед стволом винтовки, чтобы при выстреле снег не взлетал, указывая его точное местонахождения, и, конечно, чтобы опереть оружие и лучше прицелиться.

И еще одна деталь, которую приводит «The Redwood Stumper 2010: The Newsletter of the Redwood Gun Club»: наш герой ненавидел оптические прицелы по двум причинам. Во-первых, из-за блеска линз, который также зачастую выдавал расположение снайпера. А во-вторых, из-за хрупкости стекол на морозе. Поэтому Хяюхя предпочитал стрелять с открытого прицела.

Все эти трюки позволили ему застрелить из своей снайперской винтовки 505 солдат противника, что документально зафиксированно. Впрочем, как это всегда бывает, некоторые исследователи, как Робет Садовски (Robert A. Sadowski) указывают более высокую цифру - 542 убитых. К этому количеству следует прибавить еще 200 не подтвержденных попаданий, осуществленных из пистолета-пулемета, который Симо использовал на коротких дистанциях (некоторые историки в этом случае также указывают 300 попаданий). И что уж совсем невероятно - финский стрелок уничтожил такое количество красноармейцев всего за 100 дней, заключает автор книги «Финляндия воюет».

Излюбленное оружие

После окончания войны Хяюхя рассказывал, что обычно выходил на «охоту» с двумя стволами.

1-Винтовка Мосина M28

Эта винтовка отлично зарекомендовала себя с тех пор, как была взята на вооружение Российской армии в начале ХХ-го века. Большой объем производства позволял поставлять ее Финляндии в 20-е годы. Однако здесь предпочтение было отдано модели с утяжеленным стволом. Финские снайперы обычно использовали модель 28/33, но Симо предпочитал более старую M28, считая ее более надежной и менее заметной благодаря маленькому прицелу.

2-Suomi M-31 SMG

Этот пистолет-пулемет служил ему для стрельбы на коротких дистанциях. Он был принят на вооружение финской армии в 1931 году под названием Suomi KP-Модель 1931, или просто KP-31 (Konepistooli, или «автоматический пистолет» 31). Его производство прекратилось в 1944 году, но во время «Зимней войны» это оружие продемонстрировало свою эффективность. Именно эта модель послужила образцом для советских конструкторов при создании знаменитых ППД и ППШ. Их финских предшественник был эффективным и надежным оружием, но очень дорогим в производстве.

Колла не сдается

Одним из сражений, в котором наш герой нанес наиболее значительный урон противнику, стала битва при Колле вблизи финско-советской границы. С начала «Зимней войны» СССР мобилизовал 56-ю стрелковую дивизию, перебросив ее в этот район 7 декабря 1939 года в расчете не то, что ее участие может обеспечить разгром большей части финских сил.

Однако, финны не собирались допустить этого. Руководить обороной было поручено полковнику Тейттинену (Teittinen), которому пришлось в первые недели войны отражать натиск четырех вражеских дивизий силами одного-единственного полка, засевшего в вырытых вручную окопах.

Как обычно, советская тактика была простой - лобовая атака на финскую линию обороны. И она могла бы оказаться удачной, принимая в расчет численное превосходство красноармейцев, но провалилась в силу лучшего знания местности защитниками. На место боевых действий был направлен 34-й пехотный полк, в котором служил Хяюхя. За несколько недель финский снайпер уложил от 200 до 500 (по разным источникам) солдат противника.

«В битве при Колле Симо использовал свою старую винтовку, из которой стрелял еше в Гражданской гвардии. Сам он не считал убитых, это делали его товарищи. В начале декабря застреленных красноармейцев было уже 51 за три дня», - отмечают соавторы книги «Финляндия воюет».

Эти цифры были настолько невероятны, что офицеры поначалу не поверили им. Полковник Тейттинен направил офицера следовать за Симо и вести счет жертвам. «Когда Хяюхя приближался к 200, выдержав особенно мощную дуэль вражеским снайпером, офицер вернулся с докладом. Впоследствии стрелка повысили до сержанта», - пишут они.

Во время битвы при Колле (где среди финских защитников распространился лозунг «Они не пройдут!») стало ясно, что несмотря на превосходящие силы противника, финны не собираются отдавать ни пяди своей земли.

И они подтвердили это в сражении на «Холме смерти», произошедшем в ходе битвы и в котором 32 финских военнослужащих отразили атаку 4 тысяч красноармейцев, потеряв при этом убитыми всего четверых на фоне 400 погибших солдат противника. Гора Колла осталась стоять на финской территории.

Роковой выстрел

Во все последующие недели советские стрелки гонялись за Симо, но он был недосягаем. Сталинская артиллерия также оказывалась беспомощна против него. Он казался неуязвимым для пуль. Но это мнение скоро было опровергнуто - в марте 1940 года легендарный снайпер был ранен. «6 марта 1940 года Хяюхя был ранен в лицо разрывной пулей, которая вошла в районе верхней губы и пробило навылет щеку», - описывается в книге «Финляндия воюет».

Нижняя часть его лица была изуродована и челюсть раздроблена. К счастью, несмотря на большую кровопотерю, товарищам удалось эвакуировать Симо в бесчувственном состоянии в тыл, и очнулся он лишь 13 марта. Некоторое время спустя Финляндия подписала мирный договор с СССР, уступив часть своей территории.

Будучи национальным героем, Симо Хяюхя был вынужден покинуть свой дом, поскольку он располагался теперь на территории, отошедшей к СССР. У него было другого выхода, как уехать на родительскую ферму. Понадобилось 10 операций, чтобы восстановить изуродованную часть лица. И тем не менее, Симо прожил, спокойно выращивая скот, до 1 апреля 2002 года, когда покинул этот мир.