Транскрипт

1 Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина Институт социальных и политических наук Департамент философии ФИЛОСОФИЯ В XXI ВЕКЕ: ВЫЗОВЫ, ЦЕННОСТИ, ПЕРСПЕКТИВЫ Сборник научных статей Екатеринбург Издательско-полиграфическое предприятие «Макс-Инфо» 2016

2 УДК 122/129 ББК Ю 0/8 Ф 561 Научный редактор: А. В. Логинов, кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии. Ответственный редактор: О. Н. Томюк, старший преподаватель кафедры онтологии и теории познания. Рецензент: - Кафедра философии Уральского государственного экономического университета (заведующий кафедрой - Кропотов С. Л., доктор философских наук, профессор). - Смирнов А. Е., доктор философских наук, профессор кафедры философии и методологии науки Иркутского государственного университета. Ф 561 Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы: Сб. науч. ст. / науч. ред. А. В. Логинов, отв. ред. О. Н. Томюк. Екатеринбург: Издательско-полиграфическое предприятие «Макс-Инфо», с. ISBN Cборник научных статей «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы» посвящен анализу ключевых для современной философии тем, проблем и направлений. Помимо работы в содержательном пространстве истории философии, философской антропологии, онтологии и теории познания, логики и этики, социальной философии, философии религии и теории культуры представители профессионального сообщества, прежде всего Уральской философской школы, дают свою оценку состоянию и перспективам развития философского знания в современной России. Сборник адресован преподавателям, исследователям, аспирантам и студентам философских факультетов, а также всем, кто интересуется философией и философскими аспектами социальногуманитарного знания. ББК Ю 0/8 ISBN Департамент философии ИСПН УрФУ, 2016

3 ПРЕДИСЛОВИЕ ноября 2015 г. отмечалось пятидесятилетие философского образования на Урале: в 1965 г. в Уральском государственном университете им. А. М. Горького был сделан первый набор студентов на специальность «Философия», а в 1970 г. состоялся первый выпуск. Таким образом, история философского факультета Уральского университета (сейчас Департамент философии ИСПН УрФУ) насчитывает полвека. Департамент философии УрФУ одна из наиболее авторитетных российских философских школ с выдающимися результатами в научной и образовательной деятельности. Департамент философии широко известен научными школами, сложившимися вокруг таких ученых как М. Н. Руткевич, И. Я. Лойфман, К. Н. Любутин, Д. В. Пивоваров, В. И. Плотников, Б. В. Емельянов, В. Е. Кемеров. В настоящий момент в Департаменте философии осуществляется подготовка бакалавров и магистров по направлениям «Философия», «Религиоведение», «Интеллектуальные системы в гуманитарной сфере», аспирантов по направлению «Философия, этика и религиоведение», а также реализуется магистерская программа «Политическая философия» полностью на английском языке, где обучаются магистранты из Италии, Индонезии, Пакистана, Алжира и других стран. Высокий уровень подготовки позволяет студентам и сотрудникам сохранять и развивать неповторимую атмосферу элитарной интеллектуальной культуры. Нас поздравили с юбилеем коллеги и выпускники практически со всего образовательного пространства России; добрые слова в адрес Департамента философии были сказаны высокопоставленными руководителями Свердловской области. От лица коллектива выражаю благодарность за теплые пожелания и признание заслуг. Большинство поздравительных адресов, а также уникальные фотоматериалы размещены на сайте департамента: urfu.ru/50-let/ Сборник «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы» включает материалы юбилейной конференции (Россия, Екатеринбург, УрФУ, ноября 2015 г.). В рамках конференции были организованы круглые столы, открытые лекции и дискуссионные площадки, в работе которых приняли участие преподаватели, выпускники, студенты и аспиранты, гости Департамента философии. Руководство Департамента философии благодарит заведующих кафедрами А. В. Перцева, Т. Х. Керимова, Л. А. Закса, А. Г. Кислова, Е. С. Черепанову за участие в дискуссионных площадках, доцентов Л. М. Немченко, И. В. Красавина, А. С. Меньшикова, О. М. Фархитдинову, Д. В. Котелевского за модерацию круглых столов. 3

4 Отдельное спасибо коллегам за рецензирование материалов сборника. Выражаю благодарность О. Н. Томюк (заместитель директора Департамента философии по развитию) за большой вклад в организацию конференции «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы», а также подготовку сборника к публикации. Дирекция Департамента благодарит Ю. Н. Колдогулову (генеральный директор Издательско-полиграфического предприятия «Макс- Инфо») за спонсорское участие в издании сборника научных статей юбилейной конференции «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы». Директор Департамента философии ИСПН УрФУ А. В. Логинов

5 Раздел 1. Пленарные доклады и открытые лекции Метафизика без метафизики Т. Х. Керимов Значение понятий «метафизика», «метафизический» функционально, контекстуально обусловлено: оно зависит от того, в каком ряду сопоставлений и противопоставлений возникает это понятие. И в то же время можно было бы сказать, что метафизика постоянная и неизменная тема в истории философии. Меняя свои конкретные формы, эта тема не всегда становится в собственном смысле проблемой во всяком случае до той поры, покуда не становится проблемой сама философия как таковая. Поэтому я хотел бы сразу уточнить контекст своего выступления. «Метафизика без метафизики» означает метафизику без онтотеологии. Таким образом, каждый раз, когда говорится о преодолении метафизики, имеется в виду, прежде всего, преодоление онтотеологического проекта метафизики. Этот проект составляет как историю, так и структуру метафизики, поэтому я начну с прояснения этого проекта. В единстве истории и структуры метафизика далеко выходит за пределы дисциплинарной границы и обнажает все свое значение формы социального воспроизводства, встраиваясь и предопределяя политический, социально-экономический, технологический, культурный и психологический порядки общества. Философия рождается с травмой идентичности. Она рождается и как физика, и как метафизика. То есть философия утверждается как наука о сущем в его становлении и как наука о сущем как таковом, о сущем как сущем, т. е. как наука о природе и как наука о причине, основании, первоначалах. В то же время этой двойственности физики-метафизики сопутствует другая двойственность. С одной стороны, философия это онтология, наука о сущем в его присутствии как земном, так и божественном присутствии. С другой стороны, философия это онтотеология, наука о сущем в отношении его сущности. Философия исследует сущность сущего, устойчивое, неизменное ядро, благодаря которому сущность остается самотождественной при всех ее изменениях. Поэтому онтология ведет к науке о божественном, или к теологии. Но поскольку она обозначает сущее в целом в его бытии и поднимает вопрос о сущности сущего как такового, теология есть онтология. В Новое время вопрос о сущем, который, как полагал Аристотель, есть вопрос о сущности, трансформируется в вопрос о рефлексии. Рефлексия в качестве трансцендентального условия знания 5

6 вообще, становится одновременно и средством, и методом, и основанием, посредством которых метафизика самообосновывается. Благодаря рефлексии сохраняет статус «первой философии», поскольку обеспечивает и гарантирует онтологические основания познания природы. А «местом» этой гарантии, субстанцией, с которой это основание отождествляется, выступает человеческая субъективность. Восстановленная в своих правах «первая философия» обретает все свое значение у Гегеля в качестве вершины и завершения метафизики субъективности: разум это не столько человеческий разум, сколько само бытие или субстанция материального мира. Разум как Дух и объективен, и субъективен: «Все дело в том, чтобы понять и выразить истинное не как субстанцию только, но равным образом и как субъект» 1. Таким образом, завершение аристотелевской метафизики как метафизики субстанции означает также завершение метафизики нового времени как метафизики субъективности. Как говорит Ж. Ипполит, «спекулятивное сознание является самосознанием, но оно представляет собой всеобщее самосознание бытия, а бытие это не Абсолют, который находится за пределами любой рефлексии, он сам есть рефлексия над самим собой, он есть мышление самого себя» 2. Благодаря этой рефлексии над самим собой и мышлению самого себя субстанция становится субъектом. Но это также абсолютный субъект, поскольку субстанция не ограничена каким-то конкретным субъектом: именно сама действительность структурирована как рефлексия, или субъективность. Логика становится наукой о бытии в целом, где «целое» обозначает тотальность, а тотальность это рефлексия бытия над самим собой как самодвижущейся и самоописывающейся субстанции. Отныне философия это метафизика как наука об априорных структурах данности сущего. Она всегда обращена к основанию (причине, абсолюту) и занимается его поиском вне зависимости от того, как будет пониматься это основание: бытие, язык, социальность или человек. Понятая таким образом философия приходит к своему концу. Конец метафизики это конец онтотеологического проекта. И вот именно в отношении к этому проекту возникает вопрос о метафизике без метафизики. Но для того чтобы понять перспективы метафизики, недостаточно ограничиваться ее историей, поскольку последняя вписана в структуру метафизики и образует ее архитектонику. В «Онто-теологическом строении метафизики» Хайдеггер объясняет, каким образом понятие Бога приходит в философию. Вопрос этот имеет принципиальное значение, поскольку приход Бога 1 Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, С Ипполит Ж. Логика и существование. СПб.: Владимир Даль, С

7 решающим образом трансформирует и обнажает архитектонику метафизики. Бог приходит в метафизику как causasui, «из лада, который мы мыслим вначале как преддверие сущности различия сущего и бытия. Различие являет собой генеральный план для построения метафизики. Лад порождает и дарует бытие как про-изводящее основание, которое само, исходя из обоснованного им, нуждается в соразмерном ему обосновании, т. е. в причинении изначальнейшим делом-вещью. Оно это причина causasui. Так звучит сообразное делу философии имя Бога» 3. Раз-личие представляет собой «историко-алетологическую структуру» (т. е. «просвет замыкающегося и закрывающегося»), фундирующую онтотеологическое строение всякой метафизики. Раз-личие дарует и разверзает тот исторический горизонт, «облик эпохи», в котором становится возможной всякая метафизика. Для Аристотеля этот «облик эпохи» есть различие между ousia и hypokeimenon, для Фомы Аквинского между essesubsistens и esseparticipatum, для Гегеля между субстанцией и субъектом. Но с точки зрения Хайдеггера эта артикуляция, этот «облик эпохи», бытийствующий в различии ousia и hypokeimenon, essesubsistens и esseparticipatum, субстанции и субъекта определяется из раз-личия, из того способа, каким оно высвобождает сущностное единство метафизики. Это единство, называемое «онто-тео-логией», выражает еще непомысленное сущностное единство метафизики, которое может быть выражено формулой: метафизика есть истина сущего как такового в целом. Что означает это сущностное единство метафизики? Это единство метафизики увековечено ее «ведущим вопросом»: «западноевропейская мысль ведома вопросом «Что есть сущее?». В такой форме она спрашивает о бытии» 4. Однако ответ на вопрос, «что есть сущее?», нужно понимать именно как «бытие сущего»: «Словечко «есть», так или иначе говоря о сущем, называет бытие сущего» 5. Чтобы ответить на вопрос, «что есть сущее?», метафизика спрашивает о том, что (сущность или чтойность сущего) и как (способ, каким) есть сущее, и, стало быть, спрашивает о бытии сущего. Во всей истории философии эти метафизические положения о бытии сущего принимают одну и ту же форму: «Метафизика говорит о сущем как таковом в его целом, то есть о бытии сущего» 6. Основные метафизические положения призваны закрепить истину 3 Хайдеггер М. Онто-теологическое строение метафизики // Тождество и различие. М.: Гнозис; Логос, С Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Время и Бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, С Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, С Хайдеггер М. Ницше. СПб.: Владимир Даль, Т. II. С

8 о сущем как таковом в целом. Формальный анализ этой истины показывает, что метафизическое понимание бытия сущего, по сути, двусложно. То есть на самом деле, на вопрос о бытии сущего метафизика дает два отличных друг от друга, правда, взаимосвязанных друг с другом, ответа. Основная метафизическая позиция относительно «сущего как такового в целом» состоит из двух частей: понимание сущего «как такового» и понимание сущего «в целом», или «в общем». «Между тем, еще раз вспомнив историю западноевропейской мысли мы увидим: вопрос о бытии как вопрос о бытии сущего двусторонен. С одной стороны, в нем спрашивается: что есть сущее вообще как сущее? Соображения вокруг этого вопроса попадают в ходе истории философии под рубрику онтологии. Одновременно в вопросе «Что есть сущее?» спрашивается: что есть сущее в смысле высшего сущего и каково оно? Это вопрос о божественном и о Боге. Сфера этого вопроса называется теологией. Двусторонность вопроса о бытии можно подытожить, дав ему название онто-тео-логии. Двоякий вопрос: «Что есть сущее?», вопервых, гласит: что есть (вообще) сущее? Во-вторых, он гласит: что есть (каково) (непосредственно) сущее?» 7. Хайдеггер здесь намечает в самых общих чертах формальную онто-теологическую структуру метафизики вообще и метафизического вопроса, в частности. Вопрос этот, «что есть сущее?», обращается на себя таким образом, что порождает два отличных друг от друга ответа. Ситуация усугубляется тем, что один из ответов повторно обращается на себя, так что мы имеем складку складки. Остановимся на этих складках. Формальный анализ этого положения о сущем как таковом показывает, что метафизическое понимание бытия сущего, по сути, двусложно. То есть основная метафизическая позиция относительно «сущего как такового в целом» состоит из двух частей: понимание сущего «как такового» и понимание сущего «в целом», или «в общем». Две части этого метафизического вопроса Хайдеггер называет «онтологией» и «теологией» соответственно. Метафизика как онтология изучает то, что все сущие обладают в общем, а именно, то, что они есть. Все сущие разделяют бытие в самом общем смысле этого слова. Онтология исследует этот общий смысл бытия. Но определение онтологии как исследования общего все еще остается расплывчатым, поскольку оно ничего не говорит нам об этом общем, а именно о бытии. Более того, оно оставляет открытым и вопрос о значении разделения этого общего, т. е. бытия. Метафизика решает этот вопрос об общем теологически. Онтологический поиск общего, т. е. того, что сущие обладают в-общем, 7 Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Время и Бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, С

9 метафизика отождествляет с поиском высшего сущего. Теология в этом собственно и заключается: она исследует сущее в целом, или в общем, редуцируя это целое к высшему сущему. Итак, сущее как сущее можно толковать онтологически, т. е. сущее в его бытии, но сущее как сущее можно толковать теологически, т. е. как «сущее из сущего» в значении подлинного, истинного, действительного, совершенного сущего: какое-то одно сущее из круга основания-основанного получает привилегию первого основания, causaprima, и становится основанием всего сущего. Когда, например, субстанциальность или объективность или субъективность называются тем, что является общим сущему, логика исследования сущего остается онто-логикой. Но как только эта субстанциальность возводится в достоинство высшего сущего в значении истинного или действительного сущего логика исследования сущего становится тео-логикой. Но если метафизика мыслит сущее как таковое из общего и высшего основания, тогда именно деконструкция положения об основании оказывается необходимым условием преодоления онтотеологического проекта метафизики и разработки метафизики без метафизики. Положение об основании утверждает, что все существующее должно иметь основание, или причину своего существования. Это означает, что ничего нет без основания, Nihil est sine ratione. Это положение является онто-теологическим по преимуществу, коль скоро первооснова и первопричина есть Бог: «В качестве ultima ratio природы, в качестве предельного, высочайшего и таким образом первого сущего основания для природы вещей можно установить то, что обычно называют словом «Бог» Это основание зовется Богом как первейшей сущей причиной всего сущего» 8. То есть положение об основании принадлежит онтологии, которая является в то же время теологией: «Если говорить наиболее радикально, это означает, что лишь постольку, поскольку положение об основании является действительным, существует Бог Однако Бог существует лишь постольку, поскольку положение об основании является действительным» 9. Следовательно, в качестве гипотезы можно было бы предположить, что в онтологии после онтотеологии сущее как таковое в целом, или в общем, имеет место без его редукции к основанию. Прежде всего, почему положение об основании называется положением о достаточном основании? Какое основание нужно 8 Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, С Там же. С

10 считать достаточным? Но чтобы ответить на этот вопрос, надо спросить о другом: какое основание является недостаточным? Очевидно, что основание будет считаться недостаточным, если оно не справляется с функцией основывания, если этого основания не достаточно для основывания основываемого. Иначе говоря, основание будет считаться недостаточным, если оно не является последним, т. е. если оно, в свою очередь, нуждается в другом основании. Следовательно, положение о достаточном основании говорит об основании самодостаточном, т. е. об основании, которое не нуждается в другом основании. Тогда возникает вопрос: какое основание можно считать достаточным, не нуждающимся ни в каком другом основании? Если с ранней эпохи западного мышления бытие сущего истолковывается как основа или основание, на котором основывается сущее как сущее, и если метафизический вопрос, «что есть сущее?», всегда спрашивает о бытии сущего как об основании сущего как такового, неизбежно возникает вопрос: что является основанием бытия сущего? Если последним основанием сущего является бытие сущего, тогда что является основанием бытия сущего? Подобная формулировка вопроса предполагает два пути поиска основания и, соответственно, два ответа на вопрос об основании. Первый путь, условно назовем его путем «дурной бесконечности», имеет место, когда всякое основание полагается в качестве локального, временного и случайного, относительно которого всегда задается вопрос об основании основания. Каждый раз основание будет считаться недостаточным и нуждающимся в основании основания, которое, в свою очередь, будет отсылать к другому основанию и т. д. Второй путь, назовем его путем «интроецированной дурной бесконечности», продолжает настаивать на онтотеологическом проекте философии и налагает запрет на вопрос об основании основания, соответственно, бытие сущего полагается в качестве последнего основания, относительно которого уже не спрашивается, что является основанием бытия сущего? Бытие сущего выступает основанием себя самого. То есть бытие сущего раскрывает себя как такое основание, которое онтологически дает себе основание и теологически себя обосновывает. Чтобы обозначить возможный третий путь, еще раз зададимся вопросом: какое основание можно и нужно считать достаточным? Если основание называется достаточным при условии, что оно не нуждается в другом основании, тогда единственно достаточным основанием является отсутствие основания. Если всякое основание в силу своего онтического характера всегда будет нуждаться в другом основании, тогда только отсутствие основания будет онтологическим условием достаточности основания. Более того, отсутствие 10

11 основания делает необходимым такое преобразование положения о достаточном основании, что приходится поступиться онтическим основанием сущего в пользу онтологического неоснования сущего. Именно здесь лежит сущностная двойственность бытия как основания. Бытие как основание или не-основание это Ab-gründung, сама эта двойственность, поскольку оно есть отсутствие основания в традиционном смысле (Ab-grund), и в то же время это отсутствие само есть некоторый способ основания, Ab-gründung. Все же мы никогда не должны терять из виду тот факт, что бытие включает в себя оба движения одновременно. А это означает, что мы не можем говорить, что бытие является основанием и источником истины сущего. В то же самое время мы не можем сказать, что истина сущего предшествует бытию. Бытие дается только как основание того, что является не основанием, а пропастью, но пропастью, которая и является самим основанием. Бытие основание, благодаря которому бездонное основание сущего основывается, приходит к собственному. Бытие основывает именно в от-сутствии. Его от-сутствие есть открытие основания, мира. Таким образом, основание всегда терпит неудачу перед тем, что действительно и просто «здесь», перед присутствием как таковым. И, однако, оно не равнодушно к присутствию: оно основывает его. Это основание от-сутствует в самосокрытии, не предоставляет основание, отказывается основывать. Но этот отказ или не-предоставление не ничто, а способ позволения-быть, высвобождение, причем таким образом, что оно никогда не исчерпывается в процесс, избыточно относительно того, что при этом раскрывается. Стало быть, это не просто отказ, а «колеблющийся отказ». И из этого колебания все возникает. Ab-grund это «колеблющийся отказ» основания. Именно в этом отказе просвет просветляет, и снова таким образом, что просветление никогда не завершается: полное присутствие никогда не будет достигнуто, никогда не будет вещью, область метафизики никогда не закроется. Если мы перестанем ограничиваться онтотеологическим проектом метафизики, которому даем привилегию в силу тождества метафизики и онтологии по вопросу об основании, и если мы извлечем следствия из складчатости, двусложности бытия, то онтотелеологический проект философии проблематизируется. Такое ограничение поля легитимности метафизики обязательно, если мы достаточно строго проводим принцип неоснования. Этот принцип предписывает нам не только не давать привилегии тому или другому основанию, но и сам процесс обоснования рассматривать как игру различия. Но если метафизика всегда онтотеология как основание, причина сущего как такового, то переход от метафизики к вопросу 11

12 о бытии не будет означать переход к другой онтологии, пусть даже фундаментальной. Между тем, если основание есть бездна, основание отрешения сущего от ничто, возвращение к вопросу о бытии прежде всего уже оставило сферу всякой онтологии. Деконструкция положения о достаточном основании задает несколько мотивов и серий философем, определяющих контуры метафизики без метафизики. 1. Прежде всего, это мотив постфундаментализма и целая серия философем безосновности, случайности, хаоса или даже гиперхаоса, которые становятся центральными не только в философии, но и в социально-гуманитарных науках. Этот мотив задействует не просто переход от фундаментализма к антифундаментализму, а деконструкцию области функционирования фундаментализма и фундаменталистских предпосылок. На самом деле, если невозможно просто выйти за пределы фундаментализма, отсюда следует, что не-фундаментализм продолжает в определенной степени деконструктивную работу в области фундаментализма и использует его ресурсы. Принципиальным в этом отношении является не отказ от понятия основания, а его переформулирование. В конечном счете, под вопросом оказывается не существование основания, а его онтологический статус, т. е. его неизбежно случайный статус. Этот аналитический сдвиг от существующих оснований к их статусу или условию возможности можно охарактеризовать как спекулятивное движение, поскольку в вопросе об основании речь идет не об эмпирических условиях возможности, а о его статусе: исходное онтологическое отсутствие окончательного основания выступает условием возможности онтических оснований. Умножение оснований является неизбежным результатом радикальной невозможности, радикального разрыва между онтическим и онтологическим. Более сильная версия постфундаментализма выражена ангипотетическим принципом неоснования» К. Мейясу принципом равной и безразличной возможности всех вещей. Согласно этому принципу, никакое основание не легитимирует непрерывное существование чего-либо, все может быть иначе без всякого основания: «Мы не согласимся больше ни с одной формулировкой принципа достаточного основания, согласно которому у каждой вещи есть необходимое основание быть таковой, а не иной мы придерживаемся абсолютной истинности принципа неоснования. Ни у чего нет основания быть и оставаться таким, какое оно есть, все должно иметь возможность не быть и/или быть иным без всякого основания» 10. Принцип неоснования является и ангипотетическим, 10 Meillassoux Q. After Finitude. An Essay on the Necessity of Contingency. London: Continuum, P

13 и абсолютным, поскольку невозможно оспорить абсолютную значимость этого принципа, не допуская при этом его абсолютную истинность. Отличие между «в-себе» и «для-нас» скептик представляет, только подчинив «для-нас» отсутствию основания. Именно потому что мы можем мыслить абсолютную возможность инаковости «в-себе», корреляционистский аргумент может быть действенным. И поскольку ангипотетичность принципа неоснования касается как «в-себе», так и «для-нас», оспаривать этот принцип означает предполагать его. Продолжением этого принципа неоснования является другой принцип, а именно принцип фактуальности. Если принцип неоснования утверждает абсолютную и безразличную возможность всего, то принцип фактуальности постулирует абсолютную необходимость случайности, т. е. «абсолютную необходимость ненеобходимости любой вещи» 11: все может быть иначе в будущем, за исключением того, что все может быть иначе. Фактичность отождествляется с абсолютной случайностью в смысле положительного знания о возможности-быть-другой/возможности-не-быть любой вещи, т. е. чистую возможность, которая может никогда и не осуществится. «Однозначный отказ от принципа достаточного основания требует признать, что и уничтожение, и постоянное сохранение определенного сущего должны иметь возможность произойти без всякого основания. Случайность такова, что может случится все, что угодно даже то, что ничего не случится, и все останется как есть» Некоторым образом эти мотивы постфундаментализма вводятся рядом с тематикой антиэссенциализма со своей серией понятий множественности, события, сингулярности и т. д. Единственно возможная онтология Единого это теология. Единственный легитимный посттеологический онтологической атрибут это множество. Если Бог умер, то отсюда следует, что «основная проблема» современной философии это артикуляция мысли, имманентной множественному. Бадью, Делёз, Лиотар, Деррида, Лакан: каждый пытался мыслить «радикальную первичность множественного» в значении чистого или неконсистентного множественного, онтологически ускользающего от единого и исключающего редукционизм во всех его формах. Антиредукционизм предписывает аксиоматизацию множества, ни к чему не сводимый онтологический плюрализм, исключающий какое-либо объединяющее начало, и высвобождает «гетерологию» или «объектно-ориентированную онтологию» (Г. Харман) 11 Ibidem. P Meillassoux Q. After Finitude. An Essay on the Necessity of Contingency. London: Continuum, P

14 или «плоскую онтологию» (М. Де Ланда). Множества состоят исключительно из множеств, их структура предписывает правила манипуляции для своих неопределенных объектов, избегая определения того, что есть множество. Безосновность и неограниченность таковы два исходных условия возможности мыслить множество. Этим требованиям отвечает современная математика. С философской точки зрения наука, или математика, суть «истина бытия-множества» 13. Обращение к математике и заимствование необходимых математических ресурсов становится чуть ли не необходимым условием построения онтологии после онто-теологии. Например, Бадью, в философском проекте которого можно усмотреть одну из влиятельных версий современной онтологии, во введении к «Бытию и событию» торжественно заявляет: «Наука о бытии как бытии существует со времен греков, будучи формой и содержанием математики. Но только сегодня у нас есть средства познать это» 14. Многие считали онтологию архаической наукой, подобно алхимии или астрологии. Бадью же считает, что от решения вопроса об онтологии, о бытии зависит судьба современной философии. Но для Бадью, и в этом вопросе он отличается как от континентальных, так и аналитических философов, роль онтологии исключительно негативная. Философия не озабочена построением онтологии, но она способна назвать дисциплину, которая изучает бытие как бытие, т. е. математику. Поскольку онтология теперь отождествляется с математикой, она выносится за пределы дискурса философии и объявляется, наряду с искусством, политикой и любовью, в качестве одного из ее условий. Математика позволяет нам мыслить бытие как бытие: математика это онтология без онтологии, онтология, лишенная собственной догматичности. Если не может быть презентации бытия, коль скоро бытие случается в любой презентации, остается только одно решение: онтологическая ситуация есть презентация презентации. В такой ситуации на карту поставлено именно бытие как бытие, поскольку только благодаря презентация имеется доступ к бытию. Таким образом, онтология способна говорить о чистом множестве, даже если она изучает природу или структуру презентации, из которой изъято бытие. Онтология изучает различные способы или порядки презентации и только таким образом она предоставляет место для «схватывания всякого возможного доступа к бытию» Метафизика занимается не только поисками оснований или причин сущего, но и, согласовывая разные представления о реальности, 13 Badiou A. Infinite Thought: Truth and the Return of Philosophy. London: Continuum, P Badiou A. Being and Event. London: Continuum, P Там же. P

15 создает определенный этос философской деятельности. Следовательно, преодоление онтотеологического проекта метафизики предполагает трансформацию этого этоса. Такая трансформация, тематизируя, по крайней мере, формально, онто-теологическую структуру метафизики, указывает на не-мыслимое самой метафизикой. Эта трансформация принимает форму со-ответствия, которое превышает возможности его онто-теологического присвоения и в то же время образует адекватный ответ на историческое «событие» метафизики. Эта форма со-ответствия вводит целую серию понятий, составляющих не-теоретический этос философии. На самом деле, если безосновность или случайность или гиперхаос составляют фундаментальную модальность бытия, а множественность, событие и сингулярность становятся основными онтологическими категориями, не означает ли это, что этос философской деятельности невозможно мыслить как этос теории? Прежде всего, это такие понятия, как надежда, обещание, прощение, свидетельствование, клятва, верность, решимость, ответственность, вера и т. д. Эти понятия не рассматривались в рамках традиционной онтологии. Эта серия понятий и, в целом, не-теоретический этос философии, деконструируя традиционные объяснения человеческой практики, извлекает и даже обнажает не-метафизический, нетеологический, более первоначальный смысл практического, или этического. Тот первоначальный смысл, о котором говорит, например Хайдеггер, когда он, в «Письме о гуманизме», оспаривает «этику» как метафизическую дисциплину с целью выявления первоначального смысла этики как «местопребывания», «жилища», «стояния» в истине бытия. И ранее, в «Бытии и времени», оспаривается различие между добром и злом с целью выявления первичной вины, которая исходнее, чем мораль добра-и-зла, и которая предоставляет онтологическое условие возможности для морали вообще 16. В конечном счете, для Хайдеггера, как он утверждает в «Письме о гуманизме», мысль о бытии и является первоначальной этикой, потому что бытие «есть» не субстанциональное основание, а событие, призывающее к ответственному участию. Онтология и этика это не отличные друг от друга и обособленные сферы. Онтология не отграничивает некоторую область первоначал, которая затем прилагается к онтической сфере этики. Онтология суть первоначальная этика, а этика суть онтология. Хайдеггер дает нам более глубокое представление об этой первоначальной этике, когда он пишет: «Если же в согласии с основным значением слова ἦθος название «этика» должно означать, что она осмысливает местопребывание человека, то мысль, продумывающая истину бытия в смысле изначальной стихии человека как эк-зистирующего 16 Хайдеггер М. Бытие и время. М.: AdMarginem, С

16 существа, есть сама по себе уже этика в ее истоке» 17. Онтология и этика это не отличные друг от друга и обособленные сферы. Онтология не отграничивает некоторую область первоначал, которая затем прилагается к онтической сфере этики. Онтология суть первоначальная этика, а этика суть онтология. Деррида также вслед за Хайдеггером предлагает вернуться к тому, что он считает первоначальным смыслом греческого полиса, о котором, он говорит, что перевод его как города или государства не передает всего его значения. Прежде государства, прежде того, что мы называем политикой или политическим, «полис есть это Da, т. е. то, в котором и благодаря которому Dasein является geschichtlich, выступает в качестве истории, исторического истока истории. К этому историческому месту принадлежат не только суверены, люди, наделенные властью: армия, флот, совет, совокупность людей, но и боги, храмы, священники, поэты, мыслители» 18. Деррида подчеркивает тот факт, что полис не ограничивается различением «политики» или «политического» при условии, что он не подчиняется заранее закону и божественной власти. Более того, греческий полис никоим образом не может быть понят как современное государство: бытие человека в его отношении к сущему в целом собирается с помощью полиса, в котором нет ничего политического. Полис находится «по ту сторону» политики, различие между политикой и политическим мешает нам мыслить то, что можно было бы назвать первоначальной политикой. Таким образом, мыслить полис, первоначальную политику, равносильно изъятию его из сферы политического и политической философии для того, чтобы вернуть его собственной сущности, в которой нет ничего политического. Эти ориентиры позволяют обнаружить определенную направленность обновления метафизических исследований, скрытые за ними общеметодологические тенденции, взаимосвязи этих тенденций с характером социальной практики. Зачем философу логики? А. Г. Кислов Когда-то, впрочем, по определенным меркам, совсем еще недавно, выступающий в роли заголовка вопрос выглядел бы несколько некорректно, даже не из-за нарочитой его двусмысленности. 17 Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Время и Бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, С Derrida J. The Beast and the Sovereign, Volume I. Chicago. University of Chicago Press, P

17 Во-первых, если речь идет о людях, сами же философы Аристотель, Боэций 19, Оккам, Лейбниц, а также многие другие и были логиками, но, что еще важнее никто кроме них. Во-вторых, если имеются в виду все же теории, употребление множественного числа обладало бы значительной долей условности, речь скорее шла бы либо о различных авторских изложениях единой науки логики, либо о различных философских проектах (в большей или меньшей степени радикальных) альтернатив логике 20, сохранивших в своих названиях «след разрыва», прежде всего, таких как «трансцедентальная логика» или «диалектическая логика». Но за XX век ситуация довольно сильно изменилась, «золотым веком Логики» назвал его корифей логико-философских исследований Г. Х. фон Вригт, выступая на IX Международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Упсала, Швеция) 21. Употребление столь лестного эпитета может быть объяснено множеством причин, но две из них, пожалуй, самые главные: во-первых, математизация логики, и кажется, что «такого предательства» никак не могут простить в широкой гуманитарной среде (пионеры современных логических исследований Фреге, Гильберт, Брауер, Гёдель, Чёрч и многие другие математики); во-вторых, деуниверсализация классической логики и появление множества неклассических логических систем, актуальное научное событие, философское осмысление которого пока только складывается. Часто, имея в виду специальную научную дисциплину, к термину «логика» применяют эпитет «формальная», впервые это, по всей видимости, было сделано И. Кантом 22. Ставшее некогда привычным, сейчас это уточнение оказывается излишним: и потому, что все философско-интеллектуальные системы, известные 19 У Боэция был свой ответ на обсуждаемый нами вопрос: «Логика, скорее орудие, нежели часть философии» (Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М.: Наука, С. 10). Это, ставшее весьма распространенным, инструменталистское видение логики мы попытаемся уточнить. См. также: Лисанюк Е. Н. Утешение логикой? // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Политология. Международные отношения С Не путать с альтернативными (неклассическими) логиками, о которых будем говорить дальше. 21 Вригт Г. Х. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии С «Так как эта чисто формальная логика отвлекается от всякого содержания познания (все равно, чистого или эмпирического знания) и занимается только формой мышления (дискурсивного знания) вообще, то в своей аналитической части она может заключать также канон для разума, форма которого подчиняется твердым предписаниям, и эти предписания можно изучить, только расчленяя действия разума на их моменты, без рассмотрения особой природы применяемого при этом знания» (Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в восьми томах. М.: Мысль, Т. 3. С. 190). 17

18 под термином «логика», не исключая содержательных аспектов обоснования, искали принципы именно оформления мышления; и потому, что, несмотря на свободный поиск научного инструментария, именно формальные методы оказались по-настоящему стабильными 23. Последнее иногда становится причиной поспешного мнения о том, что формальная логика не меняет свой облик, «представляя собою пример науки или искусства, сразу доведенного до совершенства гением ее основателя» 24. Представление об абсолютной статичности логики, удивительным образом, чрезвычайно живуче, несмотря на открытые возможности обильной критики. Особенно часто делают ссылку на И. Канта, утверждавшего, что со времени Аристотеля логике «не приходилось делать ни шага назад, если не считать улучшением устранение некоторых ненужных тонкостей и более ясное изложение, относящееся скорее к изящности, нежели к достоверности, науки. Примечательно в ней также и то, что она до сих пор не могла сделать шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне законченной и завершенной» 25. Отчетливую критику подобных заявлений можно представить, проследив развитие логики до наших дней. Этой науке, безусловно, «приходилось делать шаги», и за два с половиной тысячелетия ее история пережила три крупных периода своего развития 26, которые можно обозначить как античная логика (IV III вв. до н. э.), схоластическая логика (XII XIV вв.) и современная логика (вторая половина XIX в. начало XXI в.), причем, всякий раз можно было наблюдать совпадение активных логических исследований с особым положением проблемы языка в философии той или иной эпохи. Нетрудно увидеть, что если сомнения в динамике логических исследований и были спровоцированы давностью и непростой различимостью первых двух периодов, из соображений удобства иногда объединяемых названием «традиционная формальная логика», то последний период, названный «символическая (или математическая) логика», оказался настолько радикальным, что должен бы был избавить от сомнений. Однако многие из тех, в принципе, немногих, кому предоставлялась возможность получить знакомство с логической культурой в рамках высшего образования, предпринимают, кажется, неимоверные усилия, чтобы остаться не особенно-то посвященными 23 См., например: Драгалина-Черная Е. Г. Неформальные заметки о логической форме. СПб.: Алетейя, с. 24 Минто В. Дедуктивная и индуктивная логика. Екатеринбург: Деловая книга, С Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в восьми томах. М.: Мысль, Т. 3. С Вригт Г. Х. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии С

19 в современные таинства «странной и магической науки Логики» 27. Впрочем, наблюдаемый даже в образованной и интеллектуально искушенной среде, дефицит внимания к многочисленным современным, в том числе и философским, логическим исследованиям легко объясним: освоение прогрессивно увеличивающегося технического материала современной логики достаточно трудоемкое занятие, требующее затрат физических, психических и временных ресурсов. Отсюда еще более очевидным становится то, что «в нынешней ситуации беспокоит не столько некомпетентность некоторых философских интерпретаций таких известных результатов, как теорема Гёделя, сколько нежелание (или неспособность) многих философов, следуя Сократу, признать всю меру своей некомпетентности» 28. За прошедший век широкое распространение получили исследования модальной и интенсиональной логики, системы, ограничивающие те или иные законы и принципы классической логики, образовали спектр неклассических логик. Развитые семантики интенсиональных логик (алетических, эпистемических, деонтических, временных и мн. др.) релятивизировали понятие истины, например, относительно «возможных миров», неклассические логики (многозначная, интуиционистская, паранепротиворечивая, релевантная и мн. др.) релятивизировали понятие общезначимости (логического закона) и координированное с ним понятие логического следования относительно различных (альтернативных) логических систем. Однако, указанная выше высокая оценка успехов логики в философии ХХ века неожиданно компенсируется заявлением фон Вригта, что логики не будет среди ведущих направлений в философии первого века III тысячелетия 29. Уважение к автору этой реплики, повлиявшему на развитие логики в самых различных ее областях, не позволяет игнорировать столь пессимистическое заявление. Некоторые считают, что мысль была выражена просто неудачно, излишне ригористично, другие же видят здесь указание на смену теоретического акцента логических исследований акцентом прикладным, даже технологическим. Прикладные исследования, безусловно, важны для любой науки, но проблемы, с которыми логика вошла в новое тысячелетие, имеют именно теоретический, в значительной мере философский, а порой и общекультурный 27 Выражение принадлежит профессору А. С. Карпенко, произнесено во время выступления, посвященного памяти выдающегося российского логика и философа В. А. Смирнова. 28 Хинтикка Я. Логика в философии философия логики // Хинтикка Я. Логикоэпистемологические исследования. М.: Прогресс, С Вригт Г. Х. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии С

20 характер. Прежде всего, возникла потребность в кардинальном пересмотре традиционных взглядов на логические исследования в соответствии с ситуацией сосуществования логических систем различного типа, и в этом смысле логике необходим «подлинный век критики» ее научного и культурного статуса. Во-первых, не стоит преувеличивать практическую (инструменталистскую) роль логики, причем не только в технически ориентированных областях знания. Когда, к примеру, Ст. Тулмин говорит, что «логика является обобщенной юриспруденцией» 30, необходимо помнить об ограниченности контекста его вполне уместного в определенном смысле заявления. Во-вторых, не стоит абсолютизировать и теоретическую чистоту логики. Нередко встречается скептический взгляд на саму возможность какого-либо обоснования логики, опирающийся на незрелое представление о почти религиозной святости либо логических законов (что устарело), либо методов (обычно теоретико-множественных) построения логических систем. Слова Я. Лукасевича: «сколько бы я ни занимался даже мельчайшей логической проблемой, всякий раз меня не покидает чувство, что я нахожусь рядом с какой-то мощной, неслыханно плотной и неизмеримо устойчивой конструкцией. Эта конструкция действует на меня как некий конкретный осязаемый предмет, сделанный из самого твердого материала Ничего я в ней изменить не могу, ничего сам произвольно не создаю, но изнурительным трудом открываю в ней все новые подробности, достигая непоколебимых и вечных истин. Где и чем является эта идеальная конструкция? Верующий философ сказал бы, что она в Боге и является Его мыслью» 31, наполнены глубоким смыслом, но эти слова не относятся ни к одной из осуществимых систем. Логика полагается (явно или нет) в основу любого анализа, но это никоим образом не оправдывает намерение ставить ее саму вне всякой критики. Говоря об особом статусе логики в науке, следует отметить принципиально авторефлексивный характер ее знания: логика обосновывает принципы обоснования; т. е. логика определена общей способностью разума строить рассуждения независимо от всякого опыта. Таким образом, постановка вопроса о возможности логики, определение источников и границ логического анализа в различных контекстах, к чему приводит деуниверсализация классической логики, осуществимы лишь с позиций критики самого чистого разума. Общая идея такой критической установки, а именно исследование границ применения наших познавательных способностей, в рамках обсуждаемой проблемы соответствует пониманию построения локальной 30 Toulmin St. The Uses of Argument. Cambridge, P Лукасевич Я. В защиту логистики // Философия и логика Львовско-Варшавской школы. М.: РОССПЭН, С

21 (неуниверсальной) логики как стремления «сконструировать схему для рассуждений, скорее подходящих для простых смертных, чем для ангелов» 32, и этот агностицизм контекстуален, причем «в духе Канта». Полагая «само собой разумеющейся» общественную действенность логики, когда в современной ситуации сама же эта действенность не может быть осознана вне признания социального и культурного многообразия, трудно избежать противоречия с таким немаловажным, но отнюдь не популярным аспектом гуманизма, который, как нам представляется, радикально заявлен словами «господина Теста», талантливого и совершенно невыносимого персонажа Поля Валери: «Следует просто-напросто помнить, что между людьми существует лишь два вида отношений: логика и война. Всегда требуйте доказательств это элементарная вежливость, которую люди обязаны соблюдать по отношению друг к другу. Если вам в ней отказывают, знайте, что вы подвергаетесь нападению, и вас пытаются принудить к повиновению, не стесняясь в средствах» 33. Как же быть? Торопливые устремления избавиться от всяких стандартов рациональности, как и жесткие требования раз и навсегда подчиниться предзаданным правилам, имеют одинаково горький привкус социальной памяти. И здесь обнадеживает готовность современной логики быть по-философски критичной в поиске новых стандартов рациональности. Логика как жизненная позиция А. В. Перцев С XIX века у историко-философской науки принято разделять два противоборствующих направления сциентизм и антропологизм. Представители сциентизма, также как и представители антропологизма выступают как естественные наследники традиций просвещения, однако каждое из течений наследует только одну из его сторон. Сциентизм полагает, что цель человека это познание, а потому ученый это высшее назначение человека. Только наука является достойным человека занятием, поскольку человек homosapiens. Все прочее в человеческой жизни как эмоции и чувства, так и рутинная повседневность, не требующая применения разума, сциентизмом третируется. По меньшей мере, науку сциентизм считает общечеловеческим призванием, а всякого рода моральные 32 Да Коста Н., Френч С. Непротиворечивость, всеведение и истина (или попытка сконструировать схему для рассуждений, скорее подходящих для простых смертных, чем для ангелов) // Философские науки С Валери П. Юная парка. Стихи, поэма, проза. М.: Текст, С

22 переживания, чувства, вызываемые искусством и проч. личным делом каждого, которое не следует обсуждать публично. Философию, которая пытается заниматься изучением мира ценностей и чувств, повседневной деятельностью человека, сциентизм считает не заслуживающим внимание, «нестрогой». Антропологизм, напротив, считает, что интересы человека превыше всего. Наука делится на ту, которая служит человеку, и на ту, которая враждебна ему, порабощает его, оглупляет и стандартизирует. Антропологизм настороженно относится к физике, химии, и прочим «точным» наукам, которые скомпрометировали себя работой на войну. Антропологизм вовсе не считает естествознание абсолютной ценностью и ратует за его ограничение в жизни людей, равно как и за ограничение влияния техники на человечество. По мнению антропологизма именно наука и техника повинна в стандартизации людей и т. п. Излишне говорить, что антропологизм не считает нужным, чтобы философия служила точным наукам, выступая в роли теории познания. В России, где на протяжении XX в. доминировал сциентизм, а сегодня его влияние достигает максимума, хорошо известна сциентистская критика «неточных» гуманитарных наук, искусства и этики, которые сегодня даже в учебных программах университетов и школ отодвинуты далеко на задний план. Менее известны антропологические контраргументы, а именно интерпретации стремлений видеть идеал в точных математических науках как следствие определенных антропологических факторов. Говоря проще, тяга к математике и логике ставится в соответствии с определенной мировоззренческой установкой и жизненной позиции, тех, кто посвящает свою жизнь этим дисциплинам. Наиболее ярко проследил такую корреляцию молодой Карл Ясперс, впоследствии родоначальник немецкого экзистенциализма, но по образованию основной профессии психиатр. В его ранних статьях описан молодой человек, страдавший шизофренией и постепенно сползающий в психоз. Тем не менее, этот молодой человек проводил свое время в университете, много читал и участвовал в студенческих дискуссиях. Психиатру Ясперсу оставалось только следить за тем, какие книги предпочитает читать этот человек на каждом этапе сползания в психоз. Если немного достроить эту «лестницу», ведущую вниз, то у Ясперса она выглядит так. На первой ступени, о которой сам Ясперс не говорит, но которая подразумевается и активно описывается в прагматизме как психическое здоровье, человек действует квази-инстинктивно, не зная сомнений и не прибегая к мышлению. Он следует своим навыкам, которые сформированы родителями и воспитателями, и достигает успеха. Таким образом, человек мог бы прожить, не мысля, всю 22

I 6 Так, например, соотношение между вопросом и ответом в системе образования проследил Э. Фромм. Правда, он не занимался методическим исследованием проблемы. Ему это надо для различения двух способов

Раздел 3. ФИЛОСОФСКАЯ КАРТИНА МИРА 1. Основа бытия, существующая как причина самой себя а) субстанция б) бытие в) форма г) акциденция 2. Бытие это а) все, что существует вокруг б) некое вещественное образование

Реализм (платонизм) Понятие «реализм» в современной философии математики имеет несколько значений. Оно используется часто в методологическом смысле для 143 обозначения всей математики, которая оперирует

Что есть философия Специфика философского знания 1. Своеобразием философии, наряду со всеобщностью и абстрактностью, является А. Утверждение гуманистических идеалов, нравственных императивов, общечеловеческих

Тема 2.1. Философия Древнего мира и средневековая философия Тема занятия: Средневековая философия: патристика и схоластика План 1. Средневековая философия 2. Философия патристики 3. Период схоластики 4.

Э.Г. ЮДИН (г. МОСКВА) Ж.М. Абдильдин. Диалектика Канта. Алма-Ата: изд-во «Казахстан», 1974. 160 с. * Исследованию творчества Канта посвящено в нашей литературе немалое число работ, в которых, естественно,

2 СОДЕРЖАНИЕ ПРОГРАММЫ 1. Философия, ее предмет и место в культуре человечества Мировоззрение и его историко-культурный характер. Эмоционально-образный и логико-рассудочный уровни мировоззрения. Типы мировоззрения:

Для подготовки к экзамену по дисциплине «История и философия науки» для адъюнктов первого года обучения Учебно-тематический план п/п Наименование разделов и тем Всего часов Лекции Из них Семинары Самостоятел

Серебренникова П.Н. Научный руководитель Емельянов Б.В. д-р филос. наук, проф. Жизненный мир как философская категория Рациональное мышление долгое время провозглашалось единственно достойным и уважаемым

Àëòàéñêèé ãîñóäàðñòâåííûé óíèâåðñèòåò, ã. Áàðíàóë ÃÅÐÌÅÍÅÂÒÈ ÅÑÊÀß ÂÅÐÑÈß ÊÎÍÖÀ ÂÑÅÌÈÐÍÎÉ ÈÑÒÎÐÈÈ (ÃÍÎÑÅÎËÎÃÈ ÅÑÊÈÉ ÐÀÊÓÐÑ) Àâòîð äàííîé ñòàòüè îáðàùàåòñÿ ê àíàëèçó ôåíîìåíà «êîíåö èñòîðèè». Â ðàìêàõ ãåðìåíåâòè

УТВЕРЖДЕНА решением приемной комиссии ФГБОУ ВПО РГУПС, протокол заседания 2 от 27.03.2014 ПРОГРАММА ВСТУПИТЕЛЬНЫХ ИСПЫТАНИЙ ПО ФИЛОСОФИИ ПО НАПРАВЛЕНИЮ ПОДГОТОВКИ НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИХ КАДРОВ В АСПИРАНТУРЕ

Отзыв официального оппонента - доктора философских наук, главного редактора журнала Президиума РАН «Вопросы философии», руководителя Научного совета по философии образования и проблемам методологии исследований

О СПЕЦИФИКЕ НАУЧНОГО МЕТОДА Б.А. Кислов доктор философских наук, профессор Во всяком научном исследовании (диссертации, монографии, статье), а особенно в научной дискуссии, существует одно непреложное

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ НАУКИ 04.06.01 Химические науки 09.06.01 Информатика и вычислительная техника 19.06.01 Промышленная экология и биотехнологии 38.06.01 Экономика 40.06.01 Юриспруденция 41.06.01

МАМЕДОВ НИЗАМИ МУСТАФАЕВИЧ доктор философских наук, профессор, академик РАЕН и РЭА, эксперт ЮНЕСКО ОСНОВАНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ процесс усвоения систематизированных знаний, умений и навыков, необходимых

1. Общие положения В результате освоения учебной дисциплины обучающийся должен уметь: Ориентироваться в наиболее общих философских проблемах бытия, познания, ценностей, свободы и смысла жизни как основе

Презентация на тему: Наука и ее роль в современном обществе Что такое наука? Какова роль науки в формировании картины мира? И какова еѐ роль в современном обществе? Обсуждение всех этих вопросов сопровождало

Логицизм Логицизм в XX в. связан в основном с именем Рассела. Подвергнув критике построения Фреге, Рассел, однако, не отверг его программу в целом. Он полагал, что эта программа, при некоторой реформе

СОДЕРЖАНИЕ стр. 1. ПАСПОРТ РАБОЧЕЙ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 4 2. CТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 6 3.УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ РАБОЧЕЙ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 12 4.КОНТРОЛЬ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ

Глава 7 НОМИНАЛИЗМ И РЕАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ МАТЕМАТИКИ В философских дискуссиях относительно обоснования математики выявились два диаметрально противоположных взгляда на сущность математических

Организация научного исследования Теоретические основы. Задание для самостоятельной работы. 1 Научное исследование: сущность и особенности Научное исследование это целенаправленное познание, результаты

Редакция научно-практического журнала «Вестник Ижевской государственной сельскохозяйственной академии» (далее Редакция) поддерживает определенный уровень требований при отборе и приеме статей, представленных

1. ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА Учебная дисциплина «Основы философии» является частью основной профессиональной образовательной программы среднего профессионального образования в соответствии с ФГОС. Данная дисциплина

1 СОДЕРЖАНИЕ ВСТУПИТЕЛЬНОГО ЭКЗАМЕНА Тема 1 Предмет и функции философии. Мировоззрение Понятие и предмет философии. Структура философского знания. Философия как вид мировоззрения. Основные философские

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ

Глава 1. Человек и общество 1.1. Природное и общественное в человеке (человек как результат биологической и социокультурной эволюции) Вопрос о человеке является самым важным в обществознании, поэтому его

09.00.11 «СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ» Поступающий в аспирантуру по специальности 09.00.11 - социальная философия должен иметь прочные знания и навыки оперирования понятиями в следующих разделах социальной философии:

ПОСЛЕСЛОВИЕ Каждая научная работа должна содержать новое знание, иначе она не является собственно научной. Исходя из этого, мы и хотели бы пояснить, что нового заключено в данной монографии. Краткое указание

ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана Факультет «Фундаментальные науки» Кафедра «Математическое моделирование» À.Í. Êàíàòíèêîâ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ГЕОДЕЗИИ И КАРТОГРАФИИ (МИИГАИК) Аннотация рабочей программы дисциплины Концепции современного естествознания

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАУКИ ИНСТИТУТ ХИМИИ НЕФТИ СИБИРСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК (ИХН СО РАН) УТВЕРЖДАЮ Директор ИХН СО РАН д-р техн. наук, профессор Л.К. Алтунина

1 Содержание 1. Паспорт рабочей программы учебной дисциплины... 4. Структура и содержание учебной дисциплины... 6 3. Условия реализации учебной дисциплины... 11 4. Контроль и оценка результатов освоения

НАУЧНОЕ ГИПОТЕТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ КАК ДИДАКТИЧЕСКИЙ РЕСУРС Л.А. Краснова (г. Москва) Направленность современных общественных тенденций даѐт основание характеризовать становящийся социум как общество информации,

1 2 СОДЕРЖАНИЕ стр. 1. ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 4 2. СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 5. УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 9 4. КОНТРОЛЬ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ОСВОЕНИЯ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ

Рабочая программа учебной дисциплины «Основы философии» разработана в соответствии с требованиями ФГОС СПО по специальности 20.02.02 Защита в чрезвычайных ситуациях, утверждѐнного приказом Министерства

МАГИСТЕРСКИЕ ПРОГРАММЫ ДЕПАРТАМЕНТА ФИЛОСОФИИ ИНСТИТУТА СОЦИАЛЬНЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ НАУК г. Екатеринбург, 2016 ЧТО ТАКОЕ МАГИСТРАТУРА? ЭТО: - максимальное сближение науки и образования; - углубленное, детальное,

Практическое мышление как основания для расширения возможностей РО Попов Александр Анатольевич д.ф.н., главный научный сотрудник ФИРО МОН РФ, заведующий Лабораторией компетентностных практик образования

Такая разная логика Тьютор программы: Казангапова М.С Авторы проекта:- Вагнер А.Н., Горбачева В.В., Кожахметова З.М., Орынбаев Б. Н. Вильям Шекспир Дать объяснение понятию «логика» с научной точки зрения

УДК 17.0 Д. А. ТКАЧЕНКО г. Москва, Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова ПРЕДМЕТНОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ФИЛОСОФИИ ЗЛА В статье дается набросок философии зла, исследующей силы, воздействующей

ОГЛАВЛЕНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЕРИИ STUDIA PETROPOLITANA ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ВВЕДЕНИЕ: НРАВСТВЕННОСТЬ, ХРИСТИАНСКАЯ ЭТИКА И НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ 11 13 15 17 1. Христианская этика

Андрей Паткуль НАЧАЛО ФИЛОСОФСКОЙ ИСТОРИИ: ГРЕКИ, ГЕГЕЛЬ, ХАЙДЕГГЕР Если попытаться определить в общих чертах то исходное положение дел, при котором в настоящем философии предпринимаются какие бы то ни

ПОЛОЖЕНИЕ о рецензировании научных статей в журнале «Гуманитарные ведомости ТГПУ им.л.н. Толстого» 1. Общие положения 1.1. Настоящее Положение о рецензировании научных статей определяет порядок и процедуру

ФИЛОСОФИЯ (Статьи по специальности 09.00.08) 2009 г. М.А. Дедюлина ГУМАНИТАРНАЯ ЭКСПЕРТИЗА В ОБЩЕСТВЕ HI-TECH Рассматривается проблема гуманитарной экспертизы в обществе высоких технологий. Технологии

2 СОДЕРЖАНИЕ ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ ОСНОВЫ ФИЛОСОФИИ СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 6 УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 9 КОНТРОЛЬ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ОСВОЕНИЯ УЧЕБНОЙ

Ценности и ценностные ориентации, их формирование и роль в развитии личности. Раитина М. С. Читинский государственный университет. Ценностные ориентации личности - одно из основных структурных образований

ՓԻԼԻՍՈՓԱՅՈՒԹՅՈՒՆ ԵՎ ԻՐԱՎՈՒՆՔ ФИЛОСОФИЯ АЛЬБЕРТА ШВЕЙЦЕРА КАК НОВОЕ ЭТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ СИМОНЯН С. М. История этичeской мысли берет свое начало с момента формирования теоретической мысли вообще. Начиная с

СИСТЕМНО-ДЕЯТЕЛЬНОСТНЫЙ ПОДХОД ОСНОВА РЕАЛИЗАЦИИ ФГОС Как известно, в основе современной стратегии модернизации российского образования лежат идеи личностноориентированного обучения. Обучения, при котором

Саидова Зарема Хамидовна ассистент кафедры «Гуманитарные, естественнонаучные и социальные дисциплины» Медицинского института ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет» г.грозный САМОСОЗНАНИЕ КАК

Министерство сельского хозяйства РФ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение Высшего профессионального образования «ОРЛОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» Кафедра «Философии

Пояснительная записка по ОБЩЕСТВОЗНАНИЮ базовый уровень (10-11 класс) Содержание среднего (полного) общего образования на базовом уровне по «Обществознанию» представляет собой комплекс знаний, отражающих

РЫЛЬСКИЙ АВИАЦИОННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ КОЛЛЕДЖ - ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

2 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ 1.1. Настоящее Положение разработано в соответствии с законодательством Российской Федерации в области образования, федеральными государственными образовательными стандартами высшего

Г. И. Иконникова, В. П. Ляшенко Философия права Учебник 2-е издание, переработанное и дополненное Допущено Министерством образования и науки Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших

Рабочая программа учебной дисциплины «Основы философии» разработана на основе Федерального государственного образовательного стандарта по специальности среднего профессионального образования (далее СПО)

Бухгалтерский учет, статистика 293 Методика оценки качества 2009 Е.С. Соколова кандидат экономических наук, доцент Московский государственный университет экономики, статистики и информатики (МЭСИ) Рассмотрена

Аннотация рабочей программы учебной дисциплины «Философия» 1. Цели освоения учебной дисциплины Целевая установка преподавания учебной дисциплины «Философия» строится с учетом задач, содержания и форм деятельности

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное Государственное Бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский экономический университет имени

Кочетова Кристина Юрьевна

, РФ, г. Оренбург

Кондрашова Наталья Александровна

студент 2 курса, 223 группы, лечебный факультет, ОрГМУ , РФ, г. Оренбург

Воробьёв Дмитрий Олегович

научный руководитель, ассистент кафедры философии ОрГМУ , РФ, г. Оренбург

Русская философия - это, прежде всего духовная философия, наука о душе, ее развитии и связи с Богом . Русская философия прошла длительный путь формирования и развития. Эта философия, возникнув в глубине веков, развивалась в тесном взаимодействии с экономическим, религиозным, политическим, правовым, моральным и эстетическим сознанием народа. Она наряду со стремлением отвечать требованиям высокой научности заключает в себе беззаветный поиск путей к достижению общественного блага.

Современные исследователи полагают, что элементы философии входили в мировоззрение наших предков еще до принятия ими христианства, т. е. до 988 г. и до появления первых памятников письменности. Изучение древнерусской философии состоит в реконструкции воззрений наших далеких предков на основе рассмотрения истории культуры, хозяйства, быта, политической жизни, верований и т. п.

В наши дни принято изложение истории русской философии начинать с анализа содержания первых литературных памятников.

Письменность на Руси появилась в конце X в. Письменные источники свидетельствуют о том, что философия русского народа испытала на себе влияние книжной мудрости других народов, в первую очередь византийских и древнегреческих авторов.

Появление философии в нашей стране по времени совпало с тревожными событиями кровопролитных войн на рубежах отечества, мучительными попытками преодолеть феодальную раздробленность, нашествиями степных народов, которые подрывали экономику и культуру. Испытания, выпавшие на долю россиян, тормозили прогресс в развитии философской мысли и создавали помехи сохранению ее ранних памятников, а также снижали возможности освоения достижений философской мысли других народов.

Философия зарождается на Руси из потребности объяснения мироустройства, целей существования государства, общества и человека, из необходимости разработки принципов социальной организации и общения.

В древнерусской литературе, имеющей философское содержание, выделяют переводную в виде текстов Священного писания и Святоотеческую, общую для всех христианских народов литературу; переводную византийскую литературу; оригинальную литературу, созданную отечественными авторами.

К переводной литературе относится, прежде всего, Библия, которая полностью была переведена лишь к концу XV в. Сначала был переведен «Новый завет», а затем по частям переводился «Ветхий завет». В 1499 г. появился полный перевод Священного писания - «Геннадиевская Библия».

Особое значение для формирования древнерусской философии имели Евангелие и Псалтырь (151 псалом). С принятием христианства началась деятельность по переводу на старославянский язык святоотеческой литературы, т. е. сочинений Григория Назианзина, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Иоанна Дамаскина, Иоанна Лествичника. В формировании русской религиозной философии определенную роль сыграл «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского (864-927) на сюжет сотворения мира.

На формирование философского сознания Древней Руси оказал влияние памятник византийской литературы “Хроники” Иоанна Малалы и Георгия Амартола. В хрониках Амартола сообщается читателю о древнегреческих философах (Сократе, Платоне, Аристотеле, Демокрите, Оригене, Прокле и др.).

Что касается оригинальных сочинений, созданных древнерусскими авторами, то надо, прежде всего, назвать «Слово о законе и благодати» Иллариона, созданное между 1037 и 1050 гг. во времена княжения Ярослава Мудрого. «Слово» преисполнено жизнеутверждающего пафоса и веры в грядущее процветание Русской земли, в нем утверждается равенство русского народа среди других цивилизованных народов .

1. Философия эпохи Просвещения (ХVIII в.).

ХVIII век в России - это время преобразований в экономике и политике, стремительного развития науки и художественной культуры, формирования системы народного образования. Эпоха Просвещения в России характеризовалась прежде всего общим процессом секуляризации русской культуры, одним из важнейших признаков которого явилось формирование этико-философского сознания, определение предмета этики как философской науки.

Внимание мыслителей XVIII века привлечено к проблемам дефиниций, структурирования философского знания и конкретизации предмета моральной философии, поскольку этическая мысль высвобождается из-под влияния богословия и обращается все более и более к изучению человека, повышается интерес к человеку как существу природному и историческому .

Большой вклад в развитие философии в этот период внес М.В. Ломоносов. У Ломоносова нет философских трактатов, но для всех его трудов характерен философский уровень осмысления. Центральная тема его научных и художественных произведений – тема величия человеческого разума. На основе своих естественнонаучных исследований Ломоносов пришел к ряду важных философских идей: атомно-молекулярная картина строения материального мира, закон сохранения вещества, принцип эволюционного развития всего живого и др. Ломоносов ввел в русский язык множество научных и философских терминов.

2. Классическая русская философия (XIX вв. - начало ХХ вв.).

ХIХ век - «золотой» век русской культуры. Расцвет философской мысли стал одной из составных частей общего подъема русской культуры. В середине ХIХ века философия в России выделилась в самостоятельную область духовной жизни. Причинами этого стали: - необходимость систематизации философских идей, накопленных в течение многих веков; - влияние философской культуры Запада; - подъем русского национального самосознания, связанный с ключевыми событиями российской истории ХIХ века: победой над Наполеоном в Отечественной войне 1812 года, крестьянской реформой 1861 года. Философия ХIХ в. представляет собой неоднородное явление - религиозно-идеалистическое (Владимир Соловьев, Николай Федоров и др.); - материалистическое (Н. Чернышевский и др.), - литературно-художественную и естественнонаучную линии.

Большой вклад в развитие философии данного времени внес В.Соловьев. Он построил систему «цельного знания» как синтеза науки и религии, истины, добра и красоты, обосновал концепцию «богочеловеческого всеединства». Одной из основных проблем в философии Соловьева является проблема человеческой личности. Человек - «связующее звено между божественным и природным миром», цель которого - преодоление мирового зла, просветление и одухотворение мира. Весь существенный интерес человеческой жизни заключается в различении добра и зла, истины и лжи .

Представителем религиозно-философского направления русского космизма является Н.Ф. Федоров. Его философия «общего дела» - это космизм с примесью фантастики, опирающейся на теологию. Центральная тема - постоянное расширение поля деятельности человека, включающего в сферу своей активности космическое пространство. Человек овладевает не только пространством, но и временем. Благодаря познанию, опыту и труду он даже способен обрести бессмертие и возвратить к жизни ушедшие поколения (воскресить предков, «отцов»).

3. Русская философия ХХ века.

Этот период можно подразделить на 3 этапа:

· философия «серебряного века» русской культуры. Это период расцвета религиозной философии, в центре внимания философов размышления о судьбе страны, вопросы о направленности общественного развития, обсуждалась возможность альтернативы социалистическим идеям.

Одним из представителей этого периода стал Н. Бердяев. Им были выделены специфические черты русской мысли XIX в.: это утверждение христианской свободы и идея личной ответственности человека; это идея соборности как единения между собой и всех вместе с церковью; гуманизм, единство божественного и человеческого; социальность (утопические мечты о переустройстве мира). В философии Бердяева сделана попытка обосновать специфику философской мысли, ее отличие от традиций классической философии. У Н. Бердяева преобладает ориентация на человека, человек поставлен в центр бытия. Отсюда антропоцентризм и персонализм его философии. Философия есть творчество, своеобразная форма откровения человека, творение, продолжающееся совместно с Богом.

Главными темами философской рефлексии Н. Бердяева были проблемы свободы, творчества и «русская идея». Н. Бердяев считает, что смысл и цель человеческого существования - не только спасение, человек призван к творчеству и продолжению миротворения. Творчество свободно, обращено к будущему.

· философия русского зарубежья (большинство религиозных мыслителей завершили свой творческий путь в эмиграции).

Первая волна философской эмиграции (покинувшие страну в предреволюционное и революционное время, высланные в 20-е гг.) была представлена в основном сторонниками идеалистических и метафизических направлений.

Так, именно русские философы, прежде всего Л.И. Шестов и Н. Бердяев, существенно повлияли на становление и развитие экзистенциализма. Шестов Л.И. разработал концепцию абсурдности человеческого существования, независимости личности от любых условий внешнего мира - материальных, духовных, нравственных; выдвинул тезис о правах «героя» выступать против всего общества и Вселенной. Доверие, по его мнению, возможно лишь к Богу, который не имеет никакой содержательной определенности. Любая познавательная деятельность объявлялась им равносильной грехопадению.

· Философия советского периода. Советский период характеризуется развитием материалистической традиции в философии.

Религиозное возрождение в России обострило споры философов идеалистического и материалистического направлений. Последнее представлено в первую очередь марксизмом, в распространении которого в России в конце XIX века большую роль сыграл Г.В. Плеханов, один из крупнейших философов-марксистов. Г.В. Плеханов занимался проблемами истории философии, этики, эстетики, теории познания и материалистического понимания истории.

С середины 90-х годов XIX века определяющую роль в развитии отечественного марксизма играет В.И. Ленин. Он занимался в основном проблемами социальной теории и практики: разработал теорию империализма как высшей стадии капитализма, теорию социалистической революции. Задачи идейной борьбы побудили его к написанию теоретической работы «Материализм и эмпириокритицизм» (1911). Некоторые философы-марксисты стремились к реформированию марксизма, соединению его с некоторыми новейшими философскими учениями («эмпириомонизм» А. Богданова, богоискательство и богостроительство А. Луначарского). В своей работе В.И. Ленин подвергает критике попытки реформ марксизма, критикует эмпириокритицизм как субъективно-идеалистическую философию, дает новое определение материи: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении». В «Философских тетрадях» (1916) В.И. Ленин обращается к материалистическому исследованию проблем диалектики. Философские работы В.И. Ленина надолго определили основные черты советской философии .

Своеобразие развития философии в России связано, прежде всего, с тем, что здесь меньшее место было уделено проблемам гносеологии, познанию в целом и пр., а на первый план выходит социально-антропологическая и нравственно-религиозная проблематика.

Особенности формирования и развития русской философии в контексте своеобразия исторического пути России обусловили ряд ее характерных черт:

1. антропоцентризм. Тема человека, его судьбы, призвания и предназначения является ключевой в русской философии.

2. Нравственный аспект. Проблемы нравственности всегда составляли главное содержание русского философского мышления.

3. Глубокий интерес к социальной проблематике. Философские концепции русских религиозных мыслителей всегда были связаны с конкретной социально-политической ситуацией в стране.

4. Идея патриотизма. Тема Родины, судьбы России, ее места и предназначения в мировом сообществе является одной из центральных для русской философской мысли.

5. Религиозный характер. Религиозное направление в русской философии на протяжении всей истории ее развития было самым богатым и значительным в идейном отношении.

6. Синтез философского и литературно-художественного творчества. Художественная литература играла огромную роль в выражении философских идей в России, была сферой философских размышлений и закрепления философских традиций. Творчество А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого и др. богато философскими идеями.

7. Стремление к целостности, всеобщности. Русские мыслители рассматривают судьбу человека в ее неразрывной связи с обществом, а человечество - как составляющую мирового целого, Вселенной.

8. «русский космизм». Задачей космологии является изучение мира как целого, поиск ответа на вопрос о месте человечества в мире . Можно ли говорить о существовании современной русской философии?

Мы думаем, что современная русская философия существует: она несёт традиции российской философии в целом и в то же время отражает современные тенденции развития знания, прежде всего, научного.

Всесторонне охарактеризовать русскую философию сложно, тем не менее, можно назвать ее некоторые примечательные особенности. Это, прежде всего, выражение пейзажа русской души, в котором отражается пейзаж российской земли: её безмерность и неисчерпаемость, отсюда - непомерность дум, видение за горизонт с характерной космизацией проблем общечеловеческой тональности. Отсюда неизбывная непрактичность философствования во спасение души, но не тела. И как следствие этого - нравственное облачение этой философии с проявлением любви, как к высокой женственности, так и высокой мудрости. И, как парадокс - обращение за поддержкой к научному знанию, а в результате получаем сплав религиозности и научности как, к примеру, у П.А. Флоренского и В.И. Вернадского. Ещё одна черта: евразийство ― обращённость и на Запад, и на Восток.

К современным тенденциям русской философии следует отнести, с одной стороны, новый поиск метафизических, запредельных оснований реального («неоклассика»), с другой - попытку применять философию в качестве общенаучного и междисциплинарного интегратора знания (с использованием синергетизма, ситуационизма, экологизма и т. п.), осмысление гносеологии и аксиологии науки и техники. Но и это также полностью не характеризует современную российскую философию.

Называть ярких представителей современной русской философии очень трудно. Она собирательная. Определённую грань этой философии («лирической метафизики») в недавнем прошлом выражал А.Н. Чанышев, у которого философская рациональность обходится без опоры на научное знание. В то же время объяснение и презентация общенаучного статуса философии присутствует в работах В.С. Готта, Э.П. Семенюка, А.Д. Урсула и др. (здесь имеется в виду отечественная концепция «интегративно-общенаучного знания»), но и это конец прошлого века, который базируется на традициях позитивистской и марксистской философии.

Список литературы:

1. История русской философии. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://www.grandars.ru/college/filosofiya/russkaya-filosofiya.html
2. Кузнецов В.Г., Кузнецова И.Д., Миронов В.В., Момджян К.Х. Философия. М.: ИНФРА-М, 2004. - 519 с.
3. Маслин М.А. История русской философии. М.: КДУ. 2008. - 640 с.
4. Попов Е.В. Основы философии. Учебное пособие для вузов. 1997. - 320 с.
5. Святая Русь. Энциклопедический словарь русской цивилизации. Составитель О. А. Платонов. М.: Православное издательство «Энциклопедия русской цивилизации», 2000. - 1040 с.
6. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Из истории отечественной философской мысли. Т. 1. М.: Правда, 1989. - 736 с.
7. Философия. Основные направления развития русской философии. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://filo-lecture.ru/filolecturet6r1part1.html
8. Философия русского космизма. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL:

Иллюстрации

Понедельник, 17.11.2014

Философия перспективы

Согласно Мерло-Понти, «ни в живописи, ни даже в истории науки мы не можем ни установить иерархию цивилизаций, ни говорить о прогрессе».

Меж тем, на взгляд обывателя, вот уже несколько сотен лет наиболее «прогрессивным» явлением в изобразительном искусстве является живописный канон, сформировавшийся в эпоху Ренессанса, а главное его достижение, иллюзия объема на плоскости, создаваемая с помощью прямой линейной перспективы, провозглашается единственно верным для художника способом «видеть» действительность.

Вопреки самоуверенности Нового времени, сегодня, как и прежде, есть все основания полагать, что прямая перспектива - вовсе не выражение абсолютной истины природы, а всего лишь одна из существующих точек зрения на проблему мироустройства и роли искусства в нем, никоим образом не превосходящая, хотя и в некотором смысле затмевающая другие подходы.

Египет, Греция и изобретение линейной перспективы

Историк математики Мориц Кантор считает, что египтяне обладали всеми знаниями, необходимыми для построения перспективных изображений: им была известна геометрическая пропорциональность и принципы масштабирования. Несмотря на это, египетские настенные росписи абсолютно «плоские», в них нет и следа перспективы, ни прямой, ни обратной, а живописная композиция дублирует принцип расположения иероглифов на стене.

Древнегреческая вазовая живопись также не обнаруживает никаких перспективных отношений. Однако именно в Греции, согласно Флоренскому, в V веке до н. э. были предприняты первые попытки перенести впечатление от трехмерного пространства на плоскость: изобретение и научное обоснование прямой перспективы Витрувий приписывает Анаксагору - основателю афинской школы философии, математику и астроному. Плоскость же, создание иллюзии глубины на которой так занимало философа из Афин, представляла собой не будущую картину или фреску. Это была театральная декорация.

Тогда находка Анаксагора оказала существенное влияние на сценографию и в виде настенных росписей проникла в жилые дома греков и римлян. Правда, дорога в высокое искусство живописи для неё открылась лишь многие сотни лет спустя.

Китайская и персидская живопись

Иные отношения с перспективой наблюдались в восточной изобразительной традиции. Китайская живопись вплоть до начала европейской экспансии в XVI веке сохраняла верность устоявшимся принципам организации художественного пространства: разноцентренность фрагментов картины, предполагающая, что зритель, разглядывая произведение, может менять свое местоположение, отсутствие видимой линии горизонта и обратная перспектива.

Основные принципы китайской живописи были сформулированны художником и теоретиком искусства Сэ Хе еще в V веке н. э. Живописцу предписывалось передавать ритмическую жизненность объектов, показывать их в динамике, а не статике, следовать реальной форме вещей, раскрывая их подлинную природу, и располагать предметы в пространстве в соответствии с их значимостью.

Для персидской книжной миниатюры, некогда испытавшей огромное влияние китайского искусства, «одухотворенный ритм живого движения» и «значимость» также являлись куда более важными характеристиками объекта, нежели его физический размер или предполагаемая степень удаленности от зрителя. Оказавшись менее восприимчивой к культурной агрессии со стороны Запада, персидская изобразительная традиция игнорировала правила прямой перспективы вплоть до XIX века, продолжая в духе древних мастеров рисовать мир таким, каким его видит Аллах.

Европейское средневековье

«История Византийской живописи со всеми ее колебаниями и временными подъемами есть история упадка, одичания и омертвения. Образцы Византийцев все более удаляются от жизни, их техника становится все более рабски традиционной и ремесленной», - писал Александр Бенуа в своей «Истории живописи». По словам того же Бенуа, западная Европа в те смутные времена находилась в еще большем эстетическом болоте, нежели Византия. У мастеров Средневековья «нет никакого представления о сведении линий к одной точке или о значении горизонта. Поздние римские и византийские художники как будто никогда не видели зданий в натуре, а имели дело лишь с плоскими игрушечными вырезками. О пропорциях они заботятся столь же мало и, с течением времени, все меньше и меньше».

Действительно, византийские иконы, подобно другим живописным произведениям Средних веков, тяготеют к обратной перспективе, к разноцентренности композиции, словом, разрушают любую возможность визуального подобия и правдоподобной иллюзии объема на плоскости, тем самым навлекая на себя гнев и презрение новоевропейских историков искусства.

Причины подобного вольного, на взгляд современного человека, обхождения с перспективой в средневековой Европе те же, что и у восточных мастеров: фактическая (относящаяся к сути, правде, истине, как угодно ) точность изображения ставится неизмеримо выше точности оптической.

Восток и Запад, глубокая древность и Средневековье обнаруживают поразительную единодушность в том, что касается миссии искусства. Художников различных культур и эпох роднит стремление проникнуть в недоступную человеческому взору истину вещей, перенести на холст (бумагу, дерево, камень) подлинный лик бесконечно меняющегося мира во всем многообразии его форм. Они вполне намеренно пренебрегают видимым, резонно полагая, что тайны бытия не могут быть раскрыты путем простого копирования внешних черт действительности.

Прямая перспектива, имитирующая анатомически обусловленные особенности зрительного восприятия человека, не могла удовлетворить тех, кто стремился в своем искусстве покинуть пределы собственно человеческого.

Живопись эпохи Возрождения

Последовавший за средневековьем Ренессанс ознаменовался глобальными переменами во всех сферах жизни общества. Открытия в области географии, физики, астрономии, медицины изменили представление человека о мире и о собственном месте в нем.

Уверенность в интеллектуальном потенциале подвигла некогда смиренного раба божьего на бунт: отныне главным столпом всего сущего и мерой всех вещей стал сам человек. На место художника-медиума, выражающего некую «религиозную объективность и сверхличную метафизичность», как утверждает Флоренский, пришел уверовавший в значимость собственного субъективного взгляда художник-гуманист.

Обратившись к опыту античности, Ренессанс не учел того факта, что перспективные изображения первоначально возникли в сфере прикладного творчества, задачей которого было вовсе не отражение правды жизни, а создание правдоподобной иллюзии. Иллюзия эта играла служебную по отношению к большому искусству роль и не претендовала на самостоятельность.

Возрождению, тем не менее пришелся по вкусу рациональный характер перспективных построений. Кристальная ясность подобной техники соответствовала представлению Нового времени о математизируемости природы, а её универсальность позволила свести всё многообразие мира к одной рукотворной модели.

Однако живопись не физика, как бы ренессансному сознанию ни хотелось обратного. И художественный способ постижения действительности принципиально отличен от научного.

Мы живем в сложных, тревожных и неопределенных условиях. Мир резко изменился и продолжает меняться, и поэтому, безусловно, хотелось бы знать вектор, определяющий магистральное направление в широком спектре изменений. Идея прогресса, так долго согревающая сердца и умы людей, оказалась мифом. Во-первых, прогресс коснулся лишь науки, техники, технологий, но отнюдь не затронул сферу социальную, а тем более, духовную. Более, того, научно-технический прогресс обернулся социальными, политическими, экономическими и духовными трагедиями, коснувшимися всех и каждого.

На повестку дня поставлен вопрос не о светлом прогрессивном будущем, а о возможности будущего вообще. А. А. Зиновьев подметил существенную для всех людей потребность верить в будущее и хотя бы в общих чертах его себе представлять. Пожалуй, в аспекте веры – это то, что касается всех людей, и во все времена это существенная особенность человека. Вот как сам А. А. Зиновьев об этом говорит, причем говорит в применении к людям “светлого будущего”, которое утрачивает эту веру: “Жизнь людей зависит от того, как они представляют себе будущее не только свое и своих близких, но и своих потомков, и даже всей человеческой общности, к которой они принадлежат.

Для многих даже будущее всего человечества есть важный фактор их бытия. Люди в прошлом переносили страшные страдания благодаря вере в небесный рай религии, а в ХIX и ХХ веках благодаря вере в земной рай. Мы же лишены такой веры в будущее. Более того, мы живем с уверенностью в том, что нас и наших потомков не ждет в будущем ни земной рай при жизни, ни небесный рай после смерти. Мы живем в страхе перед ужасами будущего. Надо вернуть людям веру в лучшее будущее” .

Духовная элита современного человечества интенсивно занялась поисками вариантов возможного будущего. Довольно значительное число мыслителей пришли к неутешительному выводу: будущего у человечества нет, если оно будет развиваться в том же духе, как это происходит; в лучшем случае человечество протянет еще 40-60 лет.

К счастью, не такими пессимистами оказались другие, которые убеждены в том, что “люди будут продолжать использовать свои врожденные способности и разум для того, чтобы создавать правила, которые служат их долгосрочными интересами и потребностями. Человеческие существа делали это на протяжении десятков тысяч лет, поэтому было бы странным, если бы прекратили так поступать в конце ХХ в.” .

В. И. Вернадский обосновал теорию ноосферы как объективно и необходимо выстраивающейся на основе биосферы сферы разума. Обнадеживает и убеждение в том, что “пока мы можем представить себе другие альтернативы, еще не все потеряно; пока мы можем советоваться друг с другом и вместе планировать, есть еще надежда” .

Конечно же, мы просто обречены осознавать, в каком обществе мы живем, что наша общественная жизнь ухудшилась, что люди “ведут себя саморазрушающим образом и что им нужно активно работать над воссозданием норм своего общества посредством дискуссий, доказательств, культурных аргументов и даже культурных войн .

В современном обществе все большую роль играют новые, или высокие, как говорит Д. Нейсбит, технологии: компьютерные, генные, нанотехнологии. Человечество заворожено их успехами и поэтому либо боготворит их, либо ненавидит, ужасаясь последствий, но в обоих случаях относясь к ним неразумно. Высокие технологии должны быть сопряжены с глубокой гуманностью, и тогда они станут служит нам, а не уродовать нас, считает Дж. Нейсбит [см. 4] “Обсуждение и публичное понимание повышают наши шансы действовать мудро и осмотрительно в виде нарождающихся генетических технологий” – заявляет Дж. Нейсбит .

Во все времена великие представители человечества пытались представить себе, каким будет будущее общества. Пока общественная жизнь была относительно здоровой, будущее рисовалось в радужных тонах, и это нашло свое выражение в оптимистических моделях, которые представлены в социальных, технократических, социалистических и коммунистических утопиях (Платон, Т. Мор, Т. Кампенелла, Т. Мюнцер, Ф. Бэкон, Р. Оуэн, К. Маркс, Ф. Энгельс).

По мере ухудшения здоровья общества, увеличения его социальных, экономических, политических и духовных недомоганий, происходило некоторое отрезвление, в XX веке появились обескураживающие и даже шокирующие модели возможного будущего: Д. Оруэлл, О. Хаксли, Н. Замятин продемонстрировали логическое завершение коммунизма и капитализма, в равной мере “непривлекательные и неприемлемые” (Д. Оруэлл “1984”; Н. Замятин “Мы”, О. Хаксли “О дивный новый мир”).

С крушением коммунизма выстраиваются в определенной мере “деидеологизированные концепции будущего”. Среди них следует обратить внимание на концепцию А. А. Зиновьева, известного и крупного философа второй половины. ХХ и начала ХХІ вв., поскольку он очень хорошо, “изнутри” знал и коммунизм, и капитализм. В своих работах “На пути к сверхобществу” и в социологически-футуристическом романе “Светлое будущие” А. А. Зиновьев говорит о будущем “сверхобществе” как таком социальном устройстве, которое лишается черт социальности и по существу выходит за пределы общества, превращается в монстра. Это “будущее общество есть общество не только моральных, психических и интеллектуальных уродов, каким уже является наше общество, но и уродов физических. Атомные испытания, искусственные продукты питания, отравленная природа, бактериологические, генетические и прочие эксперименты тому причина” .

М. Веллер в духе идей синергетики обосновывает в своем футурологически-философском сочинении “Кассандра” мысль о неизбежности разрушения современного общества самими людьми для возникновения принципиально новой общности, отвечающей законам установления в мире новой системы со всеми ей присущими атрибутами.

Именно поэтому человек и наделен сверхизбыточной энергией, которую он и воплотит во взрыве или подрыве общественного организма как уже устаревшей и разрушающейся системы. Ф. Фукуяма пишет о “великом разрыве”, переживаемом современным человечеством, в котором также содержится идея завершения нынешней истории, конца ее, и дает характеристику человека, “последнего человека” как он выражается в этой истории, наделенного тимотическим началом, утрачиваемым в условиях современности.

Э. Фромм, выдающийся мыслитель ХХ в. в целом ряде своих произведений проводит мысль о том, что действительной, подлинной настоящей истории как подлинно человеческом бытии, люди еще не изведали, они живут в предистории, каннибальской, по его характеристике.

К. Маркс также предполагал, что только в будущем человечество сможет жить по-человечески, только в коммунистическом будущем начнется подлинная история. Заметим, что Э. Фромм отчасти разделял марксистские идеи. Именно Э. Фромм, философ и психолог, диагностировал современное общество как нездоровое, больное.

Что привело человечество к разрыву, концу истории, к болезненному состоянию, которое выразилось в отчужденности людей от природы, общества и самих себя, в дегуманизации, морально-нравственной деградации, в деградации разумности, и в итоге – в утрате человечности?

Э. Фромм, поставивший диагноз современному больному обществу и убежденный в возможности воссоздания, реанимации здорового общества, предупреждал: “дегуманизированный человек очень скоро утрачивает не только чувства, но и разум, а в безумии своем – даже инстинкт самосохранения” .

Человек человеку становится роботом, человек умирает как человек, констатирует Э. Фромм.

Весь генетический пул человечества может быть изменен, вторит ему Дж. Нейсбит, человек может быть превращен во что угодно. Последний человек остается в предистории общества по мнению Ф. Фукуямы. Причины кроются в организации общества во всех аспектах его существования. В экономике – это безудержная и оголтелая погоня за прибылью, которая привела к тому, что экономика переросла свое прямое назначение – служить удовлетворению жизненно важных потребностей людей и стала обслуживать их нездоровые сверхпотребности. В политике возобладало стремление к власти во имя самой власти. В социальной сфере ослабление связей, их деструкция и извращение. Сокрушительное падение осуществляется в духовной области: деморализация, отчуждение, нарастание агрессии, культ наслаждения пронизали искусство, наука утратила всякие нравственные компоненты и превратилась в самоцель. Сдала свои позиции религия, сосредоточившись на области культа и организации и оставив на периферии веру в ее духовном средоточии.

Вырвалась из-под власти человека техника, а у человека не хватило мудрости и мужества удержать ее в качестве средства, положив ее пределы и меру.

В целом можно констатировать согласившись с А. А. Зиновьевым, что во второй половине ХХ века были утрачены представления о мере во всех сферах деятельности людей началось безудержное и тотальное нарушение меры, которое стало нормой , а значит меру как способ и условие нормальной жизни перестали принимать во внимание. с. Веллер также отмечает эту безмерность, когда пишет об отъявленном гуманизме, о безграничной свободе, перекосивших и изуродовавших социальную и нравственную сферу. Людям предоставили возможность наслаждаться сверх меры, потреблять сверх меры, развлекаться сверх меры, реализовывать себя во всем и всюду сверх меры.

В нашу жизнь ворвалась техника, меры применения которой мы не знаем и не хотим знать. Так, “интеллектуальная техника вторглась в такие сферы, где совершенно не нужна. Жизненно важные проблемы в этих сферах суть не математические и технические задачи … Обычный человеческий ум тут более, чем достаточен. Решающую роль тот играют желания и воля контрагентов, а не отыскание неких оптимальных вариантов. Использование интеллектуальной техники тут создает иллюзию важности ума, маскирует банальность дела и дает оправдание бесчестных поступков. Серьезные исследователи давно установили, что в девяноста случаях из ста, когда применяется сложнейшая интеллектуальная технология, без нее, в принципе, можно обойтись. … ни в каких компьютерах и ни с какими эмпирическими данными не выработаешь научное понимание общества. Тут нужен не компьютерный ум, представляющий собой гипертрофию лишь отдельных свойств человеческого интеллекта, причем самых простых, а ум совсем итого типа, ум творческий, широкий, многогранный, гибкий, диалектический. Компьютерное мышление убило живую ткань познания и творчества. В искусственный интеллект человечество загрузило огромную массу глупости, невежества, мракобесия. В понимании своего общества, своей жизни и самих себя мы оказались на уровне наших первобытных предков” – с горечью резюмирует А. А. Зиновьев .

Безмерное стремление все модернизировать выразилось в наивную и опасную идею о том, “что современный прогресс должен идти не по пути приспособления его достижений к человечеству, а по пути приспособления человека к его достижениям” .

Перенасыщенность информацией посредством одинаковой интеллектуально-информационной техники нивелирует наши природные различия и снижают интеллектуальный уровень. В принципе люди могут знать все, но при этом исключается всякая потребность в понимании.

Сложилась парадоксальная ситуация: все, что по замыслу должно помочь людям стать лучше, обедняет, демобилизует, парализует, оглупляет, омертвляет людей. Вместо “homo sapiens”, “homo moralicus”, “homo pulchris”, мы имеем “homo mechamicus”, “homo consumeris”, “homo economicus”. Человек постепенно превратился в существо, наделенное сверхчеловеческой силой; но при этом он не демонстрирует наивысшей разумности; по мере нарастания своей мощи и возможностям он не становится счастливее, а превращается в несчастное существо; предоставленный сам себе, завоевывая свободу, бежит от нее. Второй причиной сложившегося положения является перекос, перенос усилий человечества, его интеллектуального и жизненного капитала на сферу материального, технического, экономического, политического. Сложилось предубеждение, что задача первостепенной важности – создать человеку материальные условия, обеспечить комфорт, удобство, и в случае достижения оного само собой устроится и образуется нравственный и духовный порядок.

Никто не спорит, что нормальные условия необходимы для нормальной жизни. “Пока люди будут затрачивать основную энергию на то, чтобы защитить свою жизнь от посягательств и на то, чтобы не умереть с голоду, любовь к жизни будет чахнуть” – замечает Э. Фромм . И далее: “человек станет действительно человечным лишь в атмосфере, в которой он может надеяться на то, что он сам и его дети выживут в следующем году и будут жить многие годы спустя” .

Но кто и когда утверждал, что человек должен захлебнуться материальными благами, или самоуспокоиться в сытости, довольстве и безмятежной безопасности?

Человечество зациклилось на политическом переустройстве общества в демократическом аспекте. Часто забывается, что демократия не панацея, да и далеко не лучший способ организации социального бытия, что не раз провозглашалось в философии и политологии, начиная от Платона, Аристотеля.

“Невозможно отделить изменение нашей промышленности и политической организации от изменений в структуре нашего образования и нашей культуры. Ни одна серьезная попытка изменений или преобразований не будет успешной, если она не затронет одновременно все сферы”, – совершенно справедливо утверждает Э. Фромм .

Реорганизация и изменения касаются как раз политических, экономических, экономических, технических сфер, а сфера культуры и образования испытывает на себе негативные последствия бездумного перенесения этих изменений, о чем уже шла речь. Рынок, демократия и технические новации извратили сферу культуры и образования, устранили из них возможность развиваться по законам своего жанра: искусство коммерционализировалось и упростилось, нравственность вытеснилась в область личной жизни, образование техницизировалось. “В настоящее время нравственное поведение все еще можно найти в конкретной жизни многих отдельных людей, тогда как в целом общество дружными рядами движется к варварству” – не констатирует Э. Фромм . А Зиновьев А. А. всегда подчеркивает отсутствие у носителей западной цивилизации – западоидов – нравственных чувств и симуляцию нравственного поведения в тех случаях, когда им это выгодно. Исказилась сама цель общественного развития, которая была сформулирована нашими предшественниками: все во имя человека, для его блага.

“Мы гораздо больше нуждаемся в возрождении человека, чем в самолетах и телевидении, – писал Э. Фромм еще в середине ХХ века. (Сейчас можно было бы добавить, что мы не так уж нуждаемся в компьютерах, средствах мобильной связи и прочих технических забавах). – Если бы хотя бы крупицу разума и практического смысла, использованных в естественных науках, применить к решению человеческих проблем, то это позволит продолжить выполнение задачи, которая составляет предмет гордости наших предшественников в ХVIII веке” . Развитие науки, техники, технологии, индустрии не остановить, да и глупо было бы пытаться это сделать. Промышленный и научно-технический луддизм себя не оправдали.

Науки и техники не следует бояться и не стоит их боготворить. Они должны быть обузданы и в итоге управляемы, что человечеству по силам.

Кроме того, эти столь важные в жизни современного общества области должны быть гуманизированы. Э. Фромм говорил о “гуманистическом индустриализме”, о том, что мы должны сохранить индустриальный метод, но должны децентрализовать труд и государство, чтобы придать им гуманную соразмерность, Дж. Нейсбит, А. Швейцер о необходимости остаться человеком и не выходить за пределы человечности, А. А. Зиновьев предостерегал от превращения человека в сверхчеловека как выродившегося человека.

Образование ныне преследует цель создать человека организации” и оставляет в стороне необходимость научить человека жить по-человечески, т. е. ответственно и свободно, максимально реализуя себя и свою сущность, в состоянии любви к жизни и всем ее проявлениям; научить быть активно сотрудничающим гражданам.

У человека есть все основания и потенциальные возможности для этого, их нужно только высвободить, а не заниматься искусственным его конструированием, с помощью различного рода технологий, включая политтехнологии.

Бесперспективно и стремление отыскать новые идеи, выдвинуть лозунги. Все идеи уже давно сформулированы. “Нам не нужны ни новые идеалы, ни новые духовные цели. Великие учителя человечества уже сформулировали нормы здоровой человеческой жизни , с тех пор, как впервые зародилась идея о единстве рода человеческого и его судьбы, идеи и идеалы человечества были в основном одни и то же” , да и “люди нуждаются не в лозунгах, а в личностях, которые обладают мудростью, твердыми убеждениями и решимостью действовать в соответствии с этими убеждениями . В этих словах Э. Фромма содержится и мысль о бесполезности заклинаний в процессе образования, и конкретная задача ориентироваться на лучших представителей человечества, его духовную элиту.

Лозунги предлагает идеология, которая по словам А. А. Зиновьева, является средством оболванивания людей, превращения их в некие стандартизированные и нужные системе особи . Идеология создает априорные по отношению к человеку формы (клетки), сквозь призму которых человек воспринимает и должен воспринимать мир. Идеология неизбежна, но современные идеологии выродились так же, как и многие другие явления социально-духовной жизни, или измельчали, так как были извращены эпигонами. Сложилось так, что “массы людей всегда жили, живут и будут жить в идеологически-психологическом бреду” .

Чтобы вырваться из состояния этого бреда, “нам нужно серьезно отнестись к тому, во что мы верим, чему учим и что проповедуем … Внушение людям основных идеалов и норм нашей цивилизации – это в первую очередь задача образования” , – настаивает Э. Фромм. Следовательно, целью образования должно быть формирование личности, разумной и нравственной.

А. Швейцер и Э. Фромм совершенно справедливо и честно писали о том, что общество боится личности, поскольку она является средством выражения духа и истины, которым оно (общество) хотело бы заткнуть рот, и что, к сожалению, власть общества так же велика, как и этот страх.

А поскольку именно общество выстраивает определенную и нужную ему систему образования и воспитания, то приходится с сожалением констатировать, что образование современное не может формировать полноценную личность. Некогда человечество увлеклось изучением и преобразованием природы в своих целях и затем непринужденно, автоматически перенесло свой безграничный энтузиазм на человека, а теперь уже готово преобразовывать человека, вмешиваясь в его генетический код. В прошлое время пытались изменять человека в социальности аспекте, по менее, чем скудным знаниями о нем.

Даже природу следовало бы осторожно и осмотрительно изменять, с учетом всех предполагаемых последствий, тщательно взвешивая все “за” и “против”, не говоря о человеке.

Принимаясь за человека, на него смотрят также потребительски и хшунически, что совершенно недопустимо. Те из людей, которые безответственно и безрассудно посягают на человеческую природу, не только превышают свои всегда должные быть ограниченными в нормальном обществе полномочия, но замахиваясь на развившееся в течение миллионов лет человеческое существо, проявляет себя как “недочеловеки”. И в обществе должны появиться здоровые силы и мужественные люди, их носители, которые сумеют дать отпор таким нравственным, духовным уродам. До тех пор, пока не придет глубокое осознание необходимости бережного и гуманного отношения к человеку, сохранения его как человека, гибельности стремлений переделать человека в угоду чьим-то целям, вытравить у него его человеческое естество, общество не сумеет обеспечить себе жизнь и будущее. Целью общественного развития может и должен быть только человек.

Литература

1. Вемер М. Кассандра. – М.: АСТ, 2007.

2. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. – М.: Астрель, 2008.

3. Зиновьев А. А. Светлое будущее. – М., АСТ, 2006.

4. Нейсбит Дж. Высокая технология, глубокая гуманность. – М.: АСТ, Транзиткнига, 2005.

5. Фромм Э. Здоровое общество. – АСТ: Хранитель. – М., 2006.

6. Фромм Э. Иметь или быть. – АСТ: Москва, 2008.

7. Фукуяма Ф. Великий разрыв.– М.: АСТ, ЗАО НПП “Ермак, 2004.

8. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. – АСТ, Москва: Хранитель, 2007.

Аннотация

Л. И. Зиннурова. Современная философия о прогнозах и перспективах будущего человечества.

В статье проводится анализ наиболее интересных и глубоких концепций, касающихся перспектив и прогнозов возможного будущего человечества и обосновывается вывод о необходимости духовного возрождения человека.

Zinnurova L. I. Modern philosophy of Prognoses and perspectives of Future Mankind.

The analusis of the most interesting and deep concepts conserning, perspectives and prognoses of possible future of Mankind is being done in the article.

Анотація

Л. І. Зіннурова. Сучасна філософія про прогнози і перспективи майбутнього людства.

У статті аналізуються найбільш цікаві і глибокі концепції, що стосується перспектив и прогнозів можливого майбутнього людства, а також обґрунтовується висновок про необхідність духовного відродження людини.

Зиннурова Л. И. – кандидат философских наук, доцент

Одной из ключевых функций философии является прогностическая функция, смысл и назначение которой в том, чтобы сделать обоснованные прогнозы относительно будущего. На протяжении истории в философии активно дискутировался вопрос: возможно ли вообще какое-либо достоверное прогнозирование, видение будущего.

Современная философия на данный вопрос дает утвердительный ответ : возможно. В обосновании возможности предсказания будущего выделяются такие аспекты: онтологический, гносеологический, логический, нейрофизиологический, социальный.

Онтологический аспект заключается в том, что предвидение возможно из самой сущности бытия – его объективных законов, причинно-следственных связей. Исходя из диалектики, механизм развития до каждого качественного скачка остается неизменным, и поэтому можно «проследить» будущее.

Гносеологический аспект основывается на том, что поскольку возможности познания безграничны (согласно отечественной философской традиции), а прогнозирование – также вид познания, то само прогнозирование возможно.

Логический аспект – на том, что законы логики всегда остаются неизменны, как в настоящем, так и в будущем.

Нейрофизиологический аспект основывается на возможностях сознания и мозга к опережающему отражению действительности.

Социальный аспект заключается в том, что человечество стремится, исходя из собственного опыта развития, моделировать будущее.

В философии существуют и точки зрения, согласно которым прогнозирование невозможно, однако они не пользуются широкой популярностью.

В современной западной науке выделяется особая дисциплина – футурология. Футурология (от лат. futurum – будущее) – в широком смысле – совокупность представлений о будущем человечества, в узком – область насущных знаний, охватывающая перспективы социальных процессов. Термин «футурология» и был введен «для обозначения философии будущего» в 1943 году немецким ученым О. Флехтхеймом. С 60-х годов этот термин стал употребляться на Западе как история будущего или «наука о будущем». В 1968 году была создана международная организация, объединившая специалистов из 30 стран мира, получившая название – Римский клуб. В него вошли известные ученые, общественные деятели и бизнесмены. Его возглавил итальянский экономист П. Печчен. Основными направлениями этой организации являются стимулирование исследований глобальных проблем, формирование мирового общественного мнения и диалог с руководителями государств. Римский клуб стал одним из ведущих в глобальном моделировании перспектив развития человечества.

К всемирно известным современным ученым и философам, которые занимаются проблемами прогнозирования будущего, относятся Г. Парсонс, Е. Ханке, И. Бестужев-Лада, Г. Шахназаров и другие.

Особым видом прогнозирования является социальное прогнозирование , которое занимается предвидением процессов, происходящих в обществе, среди них процессы в области: производственных отношений, науки и техники, образования, здравоохранения, литературы, искусства, моды, строительства, освоения космоса, международных отношений.

Данное направление получило название прогностики и отличается от футурологии большей конкретностью (изучает социальные процессы, их будущее, а не будущее вообще). Основоположником глобального прогнозирования с использованием математических методов и компьютерного моделирования считается Дж. Форрестор, который в 1971 г. создал вариант модели мирового экономического развития с учетом роста численности населения Земли, роста промышленного производства, загрязнения среды. Математическое моделирование показало, что если не ограничить роста указанных факторов, то сам рост промышленного производства приведет к социально-экологической катастрофе и гибели человечества в середине XXI века.

Широкое обсуждение стратегии выживания является одним из условий нахождения адекватного решения глобальных проблем человечества. Рассмотрим некоторые из сценариев.

Итак, стратегия человечества выступает как органический идеал его целеполагающей деятельности в планетарном масштабе в чрезвычайно рискованных условиях. Актуальной задачей стало создание планетарного гражданского общества как института, в рамках которого только и возможна эффективная реализация стратегии человечества, сопровождаемая необходимыми формами контроля международных организаций. Стратегия человечества может быть реализована только усилиями международного сообщества в целом. Именно поэтому необходимо обновление стратегии управления развитием человечества. Большинство футурологов обеспокоены, что в странах Запада доминирующая технико-экономическая компонента подчас подавляла культурно-этическую составляющую. В этой связи ставится задача перехода от техногенной, в том числе информационной, цивилизации к антропогенной, где основной ценностью был бы человек, а не техника.

Концепция экологически приемлемого развития («органического роста») провозглашается сейчас в качестве исходной для позиции Римского клуба, а ее основные положения характеризуются:

систематическое, независимое развитие мировой системы, исключающее рост и процветание какой-либо составляющей за счет других;

развитие в соответствии с мировыми потребностями, которое с необходимостью учитывать особенности различных частей и регионов мира;

четкая координация целей для обеспечения совместимости в широком мировом масштабе;

процессы развития должны быть направлены на улучшение условий существования и благосостояния человечества;

ресурсы материальные и человеческие направить для улучшения окружающей среды, инвестировать совместные экологические проекты;

создание ресурсосберегающих, безотходных технологий, технологий очистки природной среды от различного вида промышленных загрязнений, утилизация либо надежное захоронение смертоносных (радиоактивных, химических) отходов;

интенсификация сельскохозяйственного производства на основе новых способов животноводства и земледелия («вторая зеленая революция»);

освоение новых источников энергии, ресурсных потенциалов Мирового океана;

информатизация общества на основе компьютеризации, новых средств телекоммуникации;

выработка планетарного сознания как органического единства экологизации, гуманизации и глобализации: экологические ценности и антропологические ценности являются приоритетными.